Лао-цзы - Столпы мудрости стр 6.

Учитель сказал:

 Не это ль благородный муж, кому мы можем вверить сироту, судьбу страны размером в сотню ли, кого нельзя склонить к измене долгу? Он, безусловно, благородный муж.

Учитель сказал:

 Ученый человек не может не быть твердым и решительным, ибо его ноша тяжела, и путь его далек. Ношей ему служит человечность  это ли не тяжесть? Завершает путь, лишь умирая,  это ли не даль?

Учитель говорил:

 Я вдохновляюсь Песнями, ищу опору в ритуалах и завершаю музыкой.

Учитель сказал:

 Народ можно принудить к послушанию, его нельзя принудить к знанию.

Учитель говорил:

 Быть смуте, коль смелы и ненавидят свою бедность. Быть смуте, коль чрезмерно ненавидят людей, лишенных человечности.

Учитель предостерегал:

 Блистай ты хоть великолепием талантов князя Чжоу, но если скуп ты и заносчив, из остального в тебе будет не на что смотреть!

Учитель говорил:

 Найти непросто человека, который проучился бы три года без помышления о жалованье.

Учитель сказал:

 Будь глубоко правдив, люби учиться, стой насмерть, совершенствуя свой путь. Страна в опасности ее не посещай, в стране мятеж  там не живи. Когда под Небесами следуют пути, будь на виду, а нет пути  скрывайся. Стыдись быть бедным и незнатным, когда в стране есть путь; стыдись быть знатным и богатым, когда в ней нет пути.

Учитель говорил:

 В дела другого не вникай, когда не на его ты месте.

Учитель сказал:

 Какими необъятными, чарующими становятся звуки мелодии, когда ее начало исполняет мастер Чжи, а конец венчает песня «Крики чаек»!

Учитель сказал:

 Я не понимаю, как может быть необузданный лукавым, тупой нечестным и невежественный лживым.

Учитель говорил:

 Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить.

Учитель воскликнул:

 Возвышенны, велики князья Шунь и Юй! Владея Поднебесной, они держались от нее в стороне.

Учитель воскликнул:

 Каким великим государем был Яо! Как он возвышен, величав! Велико только Небо, и только Яо подражал ему. Как он необъятен! Народ не мог найти слова, чтобы его восславить. Как велики, возвышенны его свершения! Как лучезарна им предначертанная просвещенность!

У Шуня было только пять сановников, и в Поднебесной настал мир. Царь Воинственный изрек:

 У меня есть десять способных к управлению сановников.

Конфуций по этому поводу сказал:

 Не правда ли, как трудно находить таланты? В этом наибольшего успеха достигли Яо и Шунь. А у царя Воинственного среди его десяти сановников имелась одна женщина, поэтому их у него, по сути, было только девять. Царь Просвещенный владел двумя третями Поднебесной, но при этом продолжал быть подданным дома Инь. Можно сказать, что дом Чжоу обладает наивысшими достоинствами.

Учитель сказал:

 Вот Юй  я в нем не нахожу изъяна. Он питался очень скудно, но богам и духам приносил обильные дары; одевался худо, но на свою ритуальную одежду украшений не жалел; жил в лачуге, но отдавал все силы рытью каналов, чтобы отвести воды потопа. Я в нем не нахожу изъяна.

Все уходящее

Учитель редко говорил о выгоде, судьбе и человечности.

Житель улицы Состоятельных сказал:

 Как велик Конфуций! Его ученость необъятна, вот только не сумел ни в чем прославиться.

Учитель, услышав об этом, обратился к своим ученикам:

 Чем же мне заняться? Заняться ль управлением колесницей? Заняться ли стрельбой из лука? Займусь-ка управлением колесницей.

Учитель сказал:

 По ритуалу, шапке надлежит быть из пеньки, но ныне ее делают из шелка, что дешевле, и в этом я следую за всеми. По ритуалу, надо кланяться внизу у входа в залу, но ныне кланяются наверху, что дерзко. Пусть буду против всех, но кланяюсь внизу.

Учителю были чужды четыре недостатка: склонность к домыслам, излишняя категоричность, упрямство, себялюбие.

Когда Конфуцию угрожали в Куане, он сказал:

 Разве после смерти государя Просвещенного тут, во мне, не уцелела просвещенность? Если бы Небо пожелало эту просвещенность погубить, то я не смог бы приобщиться к ней. Но Небеса ее не погубили. А куанцы Как им со мною справиться?

Кравчий спросил Цзыгуна: