Лидия вспомнила фразу, оброненную Исидро прошлой ночью: «Я, возможно, буду неподалеку…» – и страстное желание мисс Поттон увидеть дона Симона на приеме… Тем более сейчас, когда она почувствовала себя красавицей.
– Она могла выйти в сад. – Лидии невольно вспомнилось сновидение, где Маргарет вальсировала с Исидро в лунном свете.
– Она простудится, – предрекла леди Клэпхэм. – О, моя дорогая, вот с кем я хотела вас познакомить… совершенно очарователен… такой шутник… – И она увлекла Лидию навстречу входящему в зал мужчине. Алый, обильно расшитый серебром мундир, леопардовый мех на плече, черные гладкие волосы, сам – строен и красив, как Аполлон. Женщины должны млеть при виде такого душки. – …состоит в дипломатическом корпусе и совершенно очарователен, хотя пороха не изобретет. Барон Игнац Кароли…
– Извините меня, – торопливо сказала Лидия. – Я думаю, мне необходимо найти мисс Поттон и… Я сейчас вернусь…
– В самом деле? Где же…
Но Лидия уже исчезла в толпе.
К счастью, из этого зала имелся другой выход – в смежное помещение. Ориентируясь по цветным пятнам, Лидия выбралась в главный зал и двинулась тем путем, которым они недавно шли с князем. В колонаде ее обожгло холодом, и, сожалея, что нет времени прихватить плащ, она заторопилась по черно-белой брусчатке, придерживая кружевной шлейф платья.
Только убедившись, что никто ее здесь не увидит, Лидия выудила из мешочка очки и водрузила их на нос.
То, что производило впечатление черных лиственных дебрей, испещренных радужными бликами, распалось на отдельные кипарисы и ивы, склонившие гибкие ветви к мерцающей темной воде. Голые сучья и увядшие листья были подсвечены снизу цепочкой разноцветных ламп.
Слева цепочки таких же ламп бежали по перилам лестниц, террасам, навесам беседок, образуя мерцающую паутину рубиновых, лазурных, медовых звезд… причем на самом верху мраморной лестницы одна звезда отсутствовала. Кто–то забрал лампу.
Маргарет. Лидия и сама не могла сказать, почему она так в этом уверена. Она подхватила шлейф повыше и поспешила туда, где в цепочке огней зияла дыра.
Наверху ее ждали расшитая блестками тьма и мраморная дорожка, ведущая к запертым дверям двух беседок. За ними в кирпичной стене угадывалась низкая арка – видимо, вход в сводчатый туннель, сообщающийся с нижними террасами.
Вряд ли Маргарет могла увидеть Исидро в саду. Возможно, он ей просто померещился.
Лидия обернулась, всматриваясь. Нигде ни намека на муслиновое платье; одни лишь деревья, дорожки, высокая трава, а дальше – море. Она достала носовой платок, чтобы не обжечь рук, и взяла медную лампу со стеклянным рубиновым колпаком. В разросшихся кустах поблескивали глаза одичавших котов, водившихся здесь в изобилии.
Что я делаю? – ужаснулась Лидия, спускаясь по мраморным ступеням. – Меня же только что предупреждал этот русский князь: «Никуда не ходите одна!» Я веду себя как героиня дешевого романа…
Ей почудилось какое-то движение в тени одной из беседок. Мысль о том, что это может быть Кароли, потрясла Лидию. Теперь она просто не осмелилась бы вернуться.
Красные отсветы лампы легли на морду чугунного льва, установленного посреди того, что было когда-то цветочной клумбой. На шипах разросшегося розового куста Лидия обнаружила белые нити – явно от зацепившейся юбки.
Дверь в арке оказалась открытой. Некоторое время Лидия в нерешительности стояла на пороге, выставив вперед руку с лампой. Сзади дохнуло сырым холодом – от воды.
«Она не знала, – мысленно процитировала Лидия все тот же дешевый роман, – какой ужас подстерегал ее за порогом…»
Но ей и впрямь было страшно.
За порогом, однако, Лидию подстерегала каменная лестница с влажными следами маленьких подошв.
Женские туфельки.