Не вздумайте ничего предпринимать сами. Ничего! Звоните мне в любое время. Там, где вы остановились, есть телефон?
Она покачала головой.
– Тогда пошлите гонца. Вы понимаете? Если я не приду сам, я пришлю слугу. Вы ничего не обязаны сообщать ни мне, ни ему, но никуда не отправляйтесь одна! Сэр Бернуэлл и все ваши посольские – хорошие люди, но они тут недавно. Более того, их воспринимают как сторонников Комитета и противников султана. Кстати, немецкие дельцы, снабжающие деньгами обе враждующие стороны, обладают здесь куда большей властью, нежели мое или ваше посольство. Собираетесь выйти в город – берите кого-нибудь с собой. Я имею в виду, кроме этой вашей глупышки. Кого-нибудь, кто мог бы в случае чего защитить вас. Здесь не Англия. Прошу… – молвил он, пропуская ее в дверь, по сторонам которой стояли стражи в оранжевых и красных тюрбанах.
Оказавшись в зале, князь принес Лидии шампанского и бутерброд с черной икрой. Тут же откланялся – и спустя две минуты она уже видела его (или кого-то очень похожего – огромного, русобородого, в зеленом мундире) беседующим с самим Энвер-беем.
14
Народу в зале становилось все больше. Еще беседуя с князем, Лидия заметила смутные огни, движущиеся среди деревьев, – слуги с фонарями сопровождали вновь прибывших. Она оглянулась и увидела зеленовато-розоватое пятно платья своей патронессы в окружении черных мужских костюмов. Лидия приблизилась. Там говорили по-немецки, поминая калибры и марки стали. Кажется, леди Клэпхэм угодила в компанию дельцов. Увидев Лидию, она с видимым облегчением схватила ее за руку.
– Дорогая моя миссис Эшер! – воскликнула она. – Позвольте вас представить герру Францу Хиндлу! Герр Хиндл. Миссис Эшер. А теперь прошу прощения, герр Хиндл, но я обещала познакомить миссис Эшер с герром Деттмаром… Мне вас Бог послал, милая, – сообщила она, понизив голос, когда они убрались подальше от белобрысого плотного джентльмена, с чувством пожавшего руку Лидии. – Какой же он утомительный! – С этими словами леди Клэпхэм направила спутницу в двери малого зала, где было еще более людно и душно. – Неужели я похожа на женщину, способную отличить вагранку от изложницы?
Лидия оглядела ее с насмешливой серьезностью.
– Повернитесь, – потребовала она, и жена атташе с не менее серьезным видом выполнила приказ.
– Ну, если только со спины немножко… – сказала Лидия.
– Тогда я наброшу на спину шаль, – пообещала леди Клэпхэм. – Я здесь задохнусь. Князь Разумовский сообщил вам что-нибудь новое о вашем супруге?
Лидия медленно кивнула:
– Он сказал, что муж намеревался встретиться на рынке со сказителем. Он – я имею в виду доктор Эшер – ни о чем таком при вас не упоминал?
– Но он ведь не за этим прибыл в Константинополь?
– Да, – сказала Лидия. – Просто он занимался подобными исследованиями повсюду. Он ведь не только языковед, он еще и фольклорист.
Леди Клэпхэм печально вздохнула и оправила прическу.
– Ну, это еще не самый печальный случай, дорогая. У меня у самой брат безумец. Можете себе представить, вскрывает гробницы. И ладно бы еще где-нибудь в языческих землях, а то ведь в Батском Кафедральном соборе. Причем в самый разгар охотничьего сезона! – Удивляясь, она покачала головой и взяла с подноса бутерброд с икрой. – Да, он спрашивал о сказителях. Берни рассказал ему о том старике, что сидит в ряду медников на Большом Базаре Я полагаю, его сиятельство предложил вам помощь? Кстати, а где мисс Поттон?
Лидия оглядела зал, хотя издали и без очков она не могла отличить одного гостя от другого. Вот Джеймса бы она узнала сразу в любой толпе. Да еще, пожалуй, князя Разумовского – уж больно тот был велик и пышен. Нигде ни намека на платье в коричневато-белую полоску и обильные черные волосы Маргарет.