Больше я не останавливалась. Как набрала скорость, так и летела, надеясь до ночи добраться до «Хромой утки». Благо, что в этом названии ничего крамольного не углядела. И если до встречи с «Кобелем», я еще намеревалась напроситься в какуюнибудь попутную повозку, пусть даже в телегу, то теперь сто раз подумала бы, прежде чем с кемлибо заговорить. Королевство, где свободно предлагают всякие гнусности, может порадовать еще более изощренными развлечениями, быть участницей которых я воздержусь.
Ближе к ночи, когда сумрак поглотил большинство красок, а мое «лететь» сменилось на «тащиться», жару вытеснил холодный ветер, и мне пришлось накинуть на себя плащ. Желудок все чаще подвывал от голода я отложила перекус изза боязни задержаться в пути, но башмаки начали предательски путаться в подоле, что привело меня к мысли устроить привал, пусть даже на обочине дороги.
Вытянув ноги и вяло жуя кусок сыра, я посматривала по сторонам. Не хотелось заночевать в месте, где непрестанно снуют вооруженные люди, а их на этом отрезке тракта было большинство. Успокаивало лишь то, что одежда воинов имела одинаковую расцветку сочетание темнокоричневого с охрой, что говорило о принадлежности ратников к одному отряду. Уже разбираясь в местных порядках и ценах на крашенную ткань, я смело могла заявить, что все они принадлежали одному и весьма обеспеченному хозяину.
Глава 5
По дороге я уже встречала и одиноких всадников в рыцарском облачении, и небольшие отряды, одетые и экипированные коекак, включая самого командира, здесь же чувствовалось наличие денег.
«Все равны как на подбор, с ними дядька Черномор». Роста у проходящих мимо меня богатырей тоже было не занимать. Хмурые и веселые, только направляющиеся в придорожный трактир или вываливающиеся из очередной «Потехи для тела», на серую мышь они не обращали внимания, что было мне на руку.
Подняться и заставить себя идти дальше оказалось затруднительно. Тело устало и начало протестовать: первые шаги дались, как столетней старухе, у которой «заржавели» суставы. Мне даже один из сердобольных воинов подал руку, чтобы я выбралась, наконец, на дорогу. Правда, в этот раз цвета его одежды несколько отличались здесь коричневый уступил место пурпуру.
Я вздрогнула, когда поняла, что крепкую длань мне предложил представитель элитной верхушки Рогуверда. Вот уж небывалый случай, чтобы пурпур снизошел до сермяжки! Однако высокородный господин тоже не остался доволен спонтанным проявлением милосердия: мой палантин от неловких телодвижений съехал и открыл лицо. Я моментально вспомнила о своих болячках и в смятении принялась извиняться. Элита брезгливо скинул с руки кожаную и наверняка дорогущую перчатку, которой дотронулся до меня, и запрыгнул на подведенного к нему коня. Эх, напугала дяденьку!
Я растеряно подняла с земли перчатку, постояла с ней, как дура надеясь, что всадник одумается и вернется, а потом сунула в свой узелок. Еще пригодится. В мире, где все мое имущество ограничивалось гребешком и запасными панталонами, любая, а тем более такая красивая вещь, будет полезной.
Чем ближе я подходила к «Хромой утке», тем выше делалась концентрация военных. Я даже растерялась, не представляя, как найду в круговерти мундиров брата. Даже предположила, что Конд, желая скрыть свое истинное имя, подался в вояки.
Остановившись на обочине, я в панике грызла ноготь большого пальца. «Хромая утка» оказалась двухэтажным зданием с довольно обширным подворьем, изобилующим подсобными помещениями. Добротным навесом выделялись конюшни, плотно заселенные крепкими боевыми конями, справа виднелся загон с овцами. Их блеяние смешивалось с людскими возбужденными голосами, отчего казалось, что я нахожусь на крупном восточном базаре. В отдельно стоящей летней кухне суетилось не менее дюжины кухарок. Оттуда неслись соблазнительные запахи.
В «Хромую утку» военной братии набилось, как тараканов в старую коробку, и я никак не могла заставить себя пройти сквозь строй болтающихся во дворе мужчин и подняться на крыльцо, где буквально пришлось бы протискиваться, чтобы попасть внутрь помещения.
Помолимся, сестра, просипел вынырнувший из тени монах, за всех, кому предстоит идти на битву, помолимся.
Я устало вздохнула и медленно развернулась к нему.
Оглядев щуплого монаха, прячущегося под несуразной хламидой с капюшоном, я не сумела скрыть истинных чувств скривилась. Вот не до молитв мне сейчас, честное слово.