А ты правда настоящая лэри?
– Да, – сказала Ирица. – Ирица – моя трава.
Илла с удивлением присматривалась к Ирице, к которой до сих пор относилась как к тихой младшей подружке. Ирица скоро пришла в себя, и девушки принялись за свои обычные утренние дела по хозяйству, переговариваясь негромко, чтобы не разбудить Зорана.
– Ты лэри, а замуж идешь за человека, – расспрашивала Ирицу Илла, выметая веником сор из угла. – Ты что, его так полюбила, даже своим предпочла?
– Как это предпочла? У меня других и не было. Он мне имя дал… – ответила Ирица.
– И все? А что, из ваших, лэри, подходящих ребят не нашлось?
Ирица покачала головой:
– Все лэри – мои братья.
– Вот как! – Иллесия кивнула, оставила веник и подсела к Ирице на топчан. – Только знаешь, что я тебе скажу? Как подружке – не обидишься?
Ирица вопросительно посмотрела на подругу.
– Смотрю я на тебя: как это ты сама за парнем бегаешь, а не он за тобой?
– Я бегаю? – не поняла лесовица.
– Ну как еще сказать? Вы еще не поженились даже, – это он вокруг тебя плясать должен! А ты с него глаз не сводишь, вот таких, – Иллесия хихикнула и изобразила, как могла, «влюбленный взгляд», – он у тебя свет в окошке. Он тебе запретил везде ходить – а ты и слова поперек не скажешь. Сидишь тут одна, скучаешь в темноте, а ослушаться боишься. Вот пошли-ка хотя бы сегодня со мной… Или завтра. Не съедят же тебя! Меня же не съели. Хоть на людей поглядишь. А то смотри, подруга: он тебе на шею сядет.
Ирица с непонимающей улыбкой глядела на Иллу.
– Я его не боюсь.
– Ты избалуешь его. Знаешь, как ребята нос задирают, когда видят, что девчонка влюблена и никуда не денется? Так что, подруга, не будь такой овечкой!
Тихо рассмеялся Зоран. Девушки думали, что он спит. Во всяком случае, Ирица велела ему спать и была уверена, что ее магия действует. Но Зоран рассмеялся:
– Берест – парень хороший. К нему можно и без строгости, Ирица. Увидишь: женится – сам тебя будет слушаться.
– А, смотри-ка, проснулся! – обрадовалась Илла и села ближе к Зорану, провела ладонью по его заросшей щеке и улыбнулась. – Ну как, ничего не болит?
Зоран только покачал головой.
– Раз уж я слышал ваш разговор, хотите, секрет вам открою? У женщины, которую любишь, слово имеет силу заклятья. Вот скажет она: «Ты хромой бродячий пес» – и будешь псом всю жизнь. А скажет: «Ты прекрасный витязь» – и будешь прекрасным витязем.
Илла рассмеялась.
– Смотри-ка, хромой бродячий пес, слова-то какие жалобные, – подмигнула она Ирице.
– Ну, всякая девчонка захочет лучше с прекрасным этим… витязем жить, а не с псом бродячим, – продолжала она. – Так что если она не дура, то и назовет как надо. А если дура, зачем в нее такую влюбляться? Ты люби такую, которая верные слова скажет и в «пса» не превратит.
Зоран кивнул, накрывая ее ладонь своей, тяжелой, точно каменной.
Ирица сидела на топчане, обхватив колени руками, и задумчиво смотрела на них.
В тот же день Ирица решилась. Она сбегала в кабак, чтобы принести Зорану горячей похлебки.
– Если кто пристанет, – наш народ сама знаешь какой, – я тебя в обиду не дам! – ободрила Иллесия.
– Никто меня не обидит. Пусть только сунется, я его так оцарапаю! – смело ответила Ирица. Она впервые без дрожи и страха вспомнила, как на хуторе защищалась от хозяйского сына, как напугала его засверкавшими вдруг по-кошачьи глазами и убежала в лес.
Зоран поел и снова уснул, Ирица, завернувшись в одеяло, неподвижно сидела в углу. На душе у нее было тревожно. Она вспоминала, как Илла изображала «влюбленный взгляд» и смеялась над ней. «Вот Зоран так смотрит на Иллу, – думала Ирица. – Человеческие девушки не «бегают» за парнями, у них все наоборот!»
На другой день Ирица сказала Иллесии:
– Я опять с тобой в кабак.