Вольга Медейрос
Удел победителя
Пролог
«Что там за шум?» старик с трудом повернул голову, близоруко прищурился. Боль закогтила сердце.
Он умирает, оставь его!
Нет! Я должен сказать, пусти!
Короткая схватка. Братья, такие похожие, такие одинаковые, схватились друг с другом в дверях отцовской спальни.
Дай мне спросить его, дай!.. хрипит один, и рвется внутрь. Вместе с ним, как тряпичное, рвется сердце старика. Дай мне спросить, почему он обрек нас на рабство? Я хочу знать, почему он лишил нас свободы выбора!
Откинувшись на подушки, старик смежил веки. Смерть кружила над ним, касалась черным крылом. В груди полыхал пожар. Недолго уже осталось. Скоро душа его растворится в сиянии пламени.
«Ты ответишь им? слабый, возник голос. Он всегда звучал словно из-под воды, кроме того, единственного раза. Кроме тех нескольких, единственных раз, когда голос этот был настоящим. Когда обладатель его был живым. Старик застонал. Сыновья не слышали его, занятые каждый по своему выполнением сыновнего долга. Ответь. Пришел их черед делать выбор».
«Я не хочу, чтобы они выбирали, прозрачные слезы, словно роса, выступили на глазах старика. Сколько раз в жизни он плакал? Никогда, кроме тех нескольких, единственных раз, когда слепая судьба мертво смотрела на него с багрящегося золотом лика. Это слишком больно».
«Твои сыновья сильны. Он вытерпят боль».
Старик плакал уже не стесняясь. Слезы язвили дряблую кожу. Огонь в груди обливался жаркими слезами.
«Моя сила сделала меня слабым, беззвучно прошептал он. Со скрипом сжал кулаки. Тяжкий удел победителя не уметь проиграть. Не иметь даже возможности хоть однажды потерпеть поражение. Мои сыновья из таких».
«Вот поэтому люди сильнее, ибо они слабы изначально. Мы не можем им проиграть».
«Вы дарите надежду, или утешение?» лицо старика расколола сквозь слезы горькая усмешка.
«Мы дарим покой. Ведь о нем ты столько лет мечтал».
«Покой», повторил старик. Привстав на локтях, он позвал:
Дети! Подойдите ко мне. Я держу перед вами ответ.
Глядя в избитые, непримиримые лица сыновей, старик подумал о черной птице судьбы, простершейся над ними. О пределах дозволенного и о том, что все попытки выйти за эти пределы заведомо обречены на провал. О тысяче тысяч тщетных, бесплодных попыток подумал он. И об одной единственной, что может привести к победе.
«К чему же привел мой путь?» задумался он. Он не знал. Он помнил все, что с ним произошло, историю длинной жизни своей от начала до конца. Он мог только поведать ее сыновьям и уповать, что они найдут в ней ответ. Надежда все, чем он владел. Надежда искус, коему он не смог воспротивиться.
По сию пору он не знал, нужно ли было ей противиться. И никто, кроме него самого, не мог бы ему подсказать.
Пахарь
Жирная, парная земля ворочалась под лемехом, вздыхала томно. Едкий пот заливал глаза, ладони мозолила шершавая рукоятка плуга. Тяжело дыша, человек и вол остановились.
Георгий откинул волосы со лба и с удовольствием огляделся. Солнце близится к зениту, а треть поля уже распахана. Борозды глубокие, ровные, во влажной земле нитками жемчуга поблескивают скользкие тельца дождевых червей. Торжествующий взгляд пахаря двинулся дальше и задержался на девушке, стоявшей на краю нивы с корзиной в руках. Высокая, стройная, тяжелые рыжие волосы убраны в косы, губы обветрены от поцелуев ветра. Зеленые, словно пронизанная солнцем молодая трава, глаза ее лучились от гордости.
Улыбаясь, Георгий шагнул к ней.
Красавица моя! с чувством произнес он. Эх, кабы не был я так стар, непременно сосватал бы тебя, Вера!
Девушка, сверкнув глазами, опустила корзину на землю и вытащила оттуда крынку с холодным молоком.
Да согласится ли отец, отвечала она, протягивая ему крынку. Оба рассмеялись. Я смотрела, как ты пахал Ты был словно богатырь, усмиривший змея!
Жадно глотая ледяное молоко, Георгий покачал головой. «Пощади! вспомнил он беззвучный крик. Пощади моих детенышей!» Ни в одной легенде не говорится, что твоим противником может стать мать, защищающая своих детей
Пока он пил, Вера расстелила на траве скатерть и выложила на нее провизию из корзины. Георгий залюбовался ловкими движениями дочери: как сноровисто очищает она яйца от скорлупы, нарезает сыр, как раскладывает приправы и соль. Плоскую лепешку свежевыпеченного хлеба она с поклоном преподнесла отцу. Георгий рассмеялся и, отломив половину, протянул дочери.