Я подкрался сзади к одному из моих коллег и подслушал его разговор с покупателем. «Вообще-то мне нельзя этого говорить, шептал он, это немного нечестно по отношению к другим покупателям, но главный приз в моем ведре!»
Я потерял дар речи. Это нечестно! Да и какой потенциальный покупатель поверит в эту галиматью? «Хорошо, я возьму 10 билетов!» услышал я в ответ.
Около полуночи я стоял на автобусной остановке с баснословной суммой в 25 марок. С моего первого дня в качестве продавца лотерейных билетов прошло почти две недели, и урок я выучил на отлично: не моргнув глазом, обещай золотые горы, покупатель будет счастлив и придет еще раз. Скажешь правду он сделает ноги.
Вдруг я увидел двух девочек: одна брюнетка, другая такая бойкая рыжеволосая в декольтированном дирндле[33], пышная нижняя юбка, начесанные волосы, цокающие каблуки. Я ее сразу заприметил. Я дал газу, в конце концов, вечер еще только начался. Чтобы бедняжке пришлось в одиночестве возвращаться домой и плакать в подушку, что я с ней не заговорил? Ну уж нет.
Прошу прощения, дамы! Не знаете случайно, до скольки здесь ночью открыты почтовые ящики? так я начал свое супергалантное наступление.
Девушки остановились. Рыжая внимательно на меня посмотрела, потом скривила губы и сказала:
Отвали! Развернулась на каблуках и потащилась со своей подружкой дальше.
Окей.
Чутье подсказало мне, что ради этой малышки стоит еще постараться. Это как с покупателями Skoda: они хотят ее, мечтают о ней, только пока не знают об этом.
Я не это имел в виду! Извини! Не надо так. Я побежал за ней, как бездомная собака.
Она остановилась и посмотрела уже с любопытством. Разглядывала мои волосы, которые я покрасил в черный, как Элвис Пресли. Мою ярко-красную вельветовую куртку, которой я очень-очень гордился. И наконец мое лицо.
Ты почему такой загорелый? поинтересовалась она.
Я только что из Флориды, сымпровизировал я. С похорон.
Одна бровь у нее поползла вверх.
Моя подруга умерла.
Теперь полезла вверх вторая бровь.
Я знаю, о чем вы сейчас подумали. И если это вас как-то утешит, я думал о том же. Как можно так легко трепать языком?
Если во всей этой истории кто-то и похоронен заживо, так это я: ночую в подземелье, куда не проникает солнечный свет. Но ведь я не мог ей сказать, что каждое утро наношу тональный крем, чтобы не выглядеть, как вампир. И что каждый вечер воротник моей рубашки вымазан коричневым.
Рыжая растянула рот в ухмылке. Ясно, что она не поверила ни одному моему слову, но я показался ей забавным. Уже кое-что.
И куда же вы собрались в столь поздний час? спросил я.
В «Виолетту», брякнула подружка.
Бывают в жизни совпадения! Мне тоже туда!
Хлюст из Флориды
Бонн
Июль 1961 года
Ее звали Хайдемари: 19 лет, из хорошей семьи, изучала банковское дело, по гороскопу Козерог, довольно своенравная.
На мое предложение «Могу я пригласить тебя в ресторан?» она холодно ответила: «Забудь! У меня есть друг».
В ответ на шутку «Его не Вилли случайно зовут?» я услышал: «Мечтай!»
И когда я с наигранным ужасом воскликнул: «Ну хотя бы кофе? Уж в этом ты мне не откажешь!» она спросила: «Ты всегда такой трепач?»
Когда тебе 20, быстро влюбляешься и так же быстро остываешь. Но эта женщина меня зацепила.
Вода камень точит.
Хайдемари вняла моим мольбам. Это означало, что теперь я время от времени мог заехать за ней к ее родителям, а затем угостить гуляшом. За столом я изображал успешного пацана. Ни слова о том, что я живу в подвале и зарабатываю на жизнь продажей лотерейных билетов. Все шло хорошо, пока не закрылся рынок Пютцхен.
Был один из вечеров, когда мы с Хайдемари как раз договорились пойти в ресторан. День, как обычно, начался без завтрака. Подружки Хайдемари, как всегда, потешались: «Ну что твой хлюст из Флориды?» А у меня в кармане только 15 пфеннигов.
Ты знаешь, Хайдемари, я должен тебе кое-что сказать, решился я, собрав все свое мужество. Я так дальше не могу. Все это одна большая ложь. У меня нет дома, я безработный. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я голодаю и не знаю, на что жить.
Мы стояли на набережной Рейна, Хайдемари слушала очень спокойно. На мгновение стало подозрительно тихо. Разве что гудки пароходов доносились с реки. Она взяла меня за руку и твердо сказала: «Знаешь что, Вилли? С деньгами мы разберемся». Сказала и исчезла. А когда вернулась, принесла мне карривурст[34].