Вдруг дварф ощутил холодный порыв ветра. Он с надеждой посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел. Возможно, на поверхности была ночь. Прислушавшись к свисту ветра, он понял, что был только в нескольких ярдах от цели. Возбуждение придало ему силы. Он понесся к выходу дымохода – и оказался перед железной решеткой, которая перекрывала его.
" Проклинаю тебя молотом Морадина! " – плевался Бруенор. Он оттолкнулся от стены и прыгнул, вцепившись в планки решетки окровавленными пальцами. Решетка прогнулась под его весом, но выдержала.
" Вулфгар мог бы ее сломать, " – сказал Бруенор, почти бредя от истощения. " Пошли мне свою силу, мой большой друг, " – воззвал он в темноту, дергая и выкручивая решетку.
За сотни миль отсюда, на борту «Морского Эльфа», Вулфгар тревожно метался по койке. Его мучили кошмарные сны о потерянном наставнике, Бруеноре. Возможно, дух молодого варвара прибыл тому на помощь, но скорее, неодолимое упорство дварфа оказалось крепче железа. Планка решетки прогнулась и выскользнула из каменной стены. Бруенор повис на ее свободном конце.
Ухватившись одной рукой за опору попрочнее, Бруенор сбросил планку вниз. Он злорадно ухмыльнулся, надеясь, что кто-то из дуергаров в этот момент мог быть на дне дымохода, осматривая мертвого паука.
Дварф наполовину протиснулся через узкое отверстие, но пояс и бедра застряли. Совершенно измученный, он повис на этом сомнительном насесте, хотя под его ногами была глубина более тысячи футов.
Он положил голову на железные прутья и закрыл глаза.
6
Врата Балдура
" За борт! За борт их! " – кричал один голос.
" Выбросим их в море! " – согласился другой. Толпа моряков придвинулась ближе, размахивая кривыми мечами и кистенями.
Энтрери спокойно стоял посреди этой бури, Регис нервно переминался около него. Ассасин не понимал причин внезапного приступа гнева команды, но предполагал, что трусливый халфлинг был так или иначе замешан в этом. Он не вынул оружия; он знал, что мог достать свою саблю и кинжал в любой момент, а ни один моряк, несмотря на гнев и угрозы, все же не подошел к нему ближе десяти футов.
Капитан судна, приземистый человек с жесткой серой щетиной, жемчужно-белыми зубами и вечно прищуренными глазами, вперевалку вышел из каюты, чтобы узнать причину шума.
" Ко мне, Редей, " – подозвал он грязного моряка, который первым принес слух, что пассажиры заражены ужасной болезнью. Очевидно, он же распространил рассказ другим членам команды. Редей повиновался сразу. Капитан прошел через толпу и стал перед Энтрери и Регисом. Он медленно вытащил трубку и набил ее табаком, не спуская с Энтрери пристального взгляда.
" За борт их! " – слышались отдельные крики, но каждый раз капитан заставлял замолчать крикунов движением руки. Он хотел в полной мере оценить этих незнакомцев прежде, чем действовать, и он неспешно разжигал трубку, затягивая паузу.
Энтрери не мигая смотрел на капитана. Он откинул плащ и положил руки на пояс позади ножен спокойно и уверенно, удобно поместив их только на дюйм от рукояток оружия.
" Вы должны были сказать мне, сэр, " – сказал капитан, растягивая слова.
" Ваши слова столь же неожиданны, как и действия вашей команды, " – спокойно ответил Энтрери.
" Неужели? " – ответил капитан, затягиваясь.
Кое-кто из команды был не столь терпелив, как их шкипер. Один человек, с широкой, как бочка, грудью и мускулистыми татуированными руками устал ждать. Он смело шагнул за спину ассасина, намереваясь бросить его за борт и покончить с этим.
Как только моряк оказался в пределах досягаемости ассасина, Энтрери, обернувшись, метнулся к нему и тут же снова замер, спокойно скрестив руки на груди. Моряки даже не сообразили, двигался ли он вообще.
Коренастый человек согнулся пополам и упал, оседая на палубу.