Через пять минут он был у аэромобиля, в кабине которого его ждал тот же водитель по имени Павел.
Ещё через семь минут (почти без опоздания) к нему присоединилась бывшая выпускница физтеха, работавшая консультантом в научном кластере Следственного комитета.
Время перевалило за полдень по часам Анны (цифры на экранчике часов Никифора по-прежнему не совпадали с «официальными»), когда пара перешагнула порог квартиры Истомина.
Летели недолго, тем не менее следователь успел ознакомить спутницу с положением дел, ответил на её вопросы, заметив для себя, что консультант СК реагирует на пояснения очень быстро и адекватно, что указывало на её аналитический склад ума.
На всякий случай Никифор запомнил точное время входа на часах Анны (двенадцать десять), помня о феномене задержки, и спросил у спутницы, каковы её ощущения.
Анна сморщила носик:
Что-то хрустнуло
У хозяина работает вся аппаратура, и мы, очевидно, когда входим, включаем какой-то контур. Какой именно надо разбираться.
Я не заметила, что вы отключали сигнализацию.
Удивительно, но Истомин не соблаговолил установить охранную систему. Дверь открывается обыкновенным ключом.
Он ушёл на работу, оставив аппаратуру включённой?
Совершенно верно, я тоже заинтересовался такой необычной расхлябанностью. То ли всю эту технику отключать нельзя, то ли у владельца характер пофигиста. Во всяком случае, о своих успехах он руководству института не докладывал, и оно не знает, что Истомин добился результата.
Осмотреть квартиру можно?
За тем и пришли, я вас провожу.
Стараясь не задевать предметы интерьера и аппараты у стен, обошли все комнаты, остановились в гостиной, рассматривая «люстру».
Вы думаете, это и есть антиэнтропийный генератор? спросила Анна.
Скорее антенна, а сам генератор укреплён на стене, видите? Соединён с «люстрой» кабелем.
Озоном пахнет.
Да, электрические поля здесь весьма серьёзные.
Сюда нужна бригада спецов с соответствующим оборудованием. Я, конечно, покопаюсь в железе, но одна не справлюсь.
Боюсь, нам не дадут возможности изучать сей механизм.
Почему?
Истомин работал не только в институте, но и под эгидой оборонщиков.
Почему же они сюда никого не прислали?
Во-первых, наверно, ещё не знают о смерти физика, а во-вторых, Истомин, видимо, не доложил им об окончании темы и переходе от теории к практике.
Странноватый был товарищ. Чего-то боялся?
Мы слишком мало знаем, чтобы делать выводы.
Анна подошла к столу в кабинете.
«Эльбрус-22РС»? Серьёзная машина. Работает?
Никаких тебе паролей, никакой защиты. Никифор включил компьютер, передал женщине флешку, записанную в институте Лебедевым. Полистайте, пожалуйста, этот материал я скачал в компе Истомина в институте. Может, найдёте что-нибудь, что прольёт свет на ситуацию.
Анна подсела к столу, разглядывая появившийся в экране силуэт звезды.
Никифор начал методично обыскивать кабинет, перешёл в гостиную, потом в спальню, пытаясь вычислить нахождение секретных боксов, сейфов и тайников. Однако таковых в квартире учёного не нашлось. Зато в верхнем ящике тумбочки в спальне следователь обнаружил старый фотоальбом, кучу удостоверений советского периода, от комсомольского билета до корочек сотрудника пожарной охраны, и толстую тетрадь серого цвета, оказавшуюся дневником Истомина. Никифор с любопытством полистал тетрадь, записи в которой обыкновенной шариковой ручкой начинались июнем тысяча девятьсот девяносто четвёртого года.
«Сдал макулатуру на восемь рублей, прочитал Никифор. Свободен! Поеду в Ленинград, обойду все книжные и буду готовиться к экзаменам. Отец обещал крутой комп, ох, как заживу!»
Записи на первых листочках тетради уже побледнели, всё-таки им исполнилось лет сорок, если не больше, ручки менялись, менялся цвет чернил и тон сообщений. Молодой Истомин то описывал свои приключения на трёх страницах, то делал одну строчку типа: «Ну и чёрт с ней, сама виновата! Лучше не вмешивалась бы. Мне нет времени на уговоры».
О ком и в связи с чем это было сказано, в дневнике не говорилось ни слова, стояла лишь дата: тринадцатое февраля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Истомин к этому моменту уже окончил институт и работал в ядерном центре.
Никифор хотел было ознакомиться с последними записями дневника, но его намерения прервал звонок в дверь.