Зная в нём не только те схожие качества, на которые она позарилась, опечалившись потерей любимого всё же ею человека, думая найти в его друге нечто такое же, родное и близкое, она успела узнать и другое, и потому очень опасалась реакции Виталия на её принятое решение о расставании.
Но внезапно реакция превзошла всё её ожидания, когда Вера, решив не дожидаться звонка в дверь квартиры, сама позвонила ему на телефон, то услышала то, от чего потом ещё долгие годы своей жизни смеялась громко в голос.
Да, как же так, Верочка, я же на остановке уже стою, громко запричитал Виталий, обиженно прижимая к себе свой неизменный кожаный чемоданчик, в котором лежали деликатесы, припасённые для так желаемого свидания.
И вообще, запнувшись на минуту, продолжил он сквозь молчание в трубке. Я, прости господи, не забыл вставить он, и яйца побрил, между прочим, а ты-ыы Аж протянул он в конце.
И тут эта тишина, и так уже выглядевшая весьма угрожающей для мужчины, не предвещавшая ничего хорошего ему лично, вдруг разверзлась таким грохотом, что Виталий резко дёрнулся, будто получил удар электрическим током разрядом в 220 вольт, и быстро отодвинул руку с телефоном подальше от уха. Но смех женщины, звучащий на том конце провода, а это был именно он, а не гром, прогремевший среди ясного неба, что по нарастающей всё переходил уже в дикий хохот, и был настолько заразителен, что только что любовник, понявший, что он уже находится в статусе бывшего, решил всё ж таки не обижаться, а протянув руку к тому месту, где за ширинкой теперь скрывались непривычно голые, совершенно гладкие его, а вовсе не куриные, яйца, раньше покрытые волосами, и привычно почесав их, тихо в унисон несущемуся женскому заливистому хохоту тоже засмеялся
Престиж
Престиж?
Да.
Юрий Абрамович сегодня работает?
Да, Юрий Аронович работает, вы хотели прийти к нему на прием?
Да.
Юрий Аронович оказался совсем не Абрамовичем, а вообще Арамовичем, и это было нормально так не внятно проговаривать отчество своего главного, потому что главный был главным протезистом в «Престиже». А «Престиж» был частной зубоврачебной клиникой. И это было лучшим в случае с Ивановым Иваном, потому что в государственной, врач, тоже протезист, заглянув пациенту в рот, сделал предположение, что он клеем приклеил обратно отлетевшую фасетку к коронке.
А вы бы сами так сделали? Спросил Иванов глядя в изумлении на мужика в надетом в халате какого-то грязно синего цвета, будто он был не врачом, а уборщиком в этом госмедзаведении.
Я бы попробовал. Без тени смущения и абсолютно не сомневаясь, ответил ему всё же врач, занимающийся изготовлением зубных протезов.
После того, как Иванов ещё немного посидел у него в кресле, и врач натёр ему десны бумажным тампонам так, будто отполировал ему их наждачной бумагой, потом отмучившись три дня болями, он оказался в «Престиже» у Арамовича, которого сотрудники по телефону называли Абрамовичем или Ароновичем.
Этот больше походил на врача, на нём был хотя бы халат белого, а не мышиного цвета, но как выяснилось позже, на этом его врачебные симптомы, как врача, заканчивались, хотя самому Арамовичу так не казалось, и он считал, что надетого белого халата вполне достаточно, чтобы сойти за престижного врача. И, если врачом он не был, то он не был хотя бы и садистом, как предыдущий, уборщик из госклиники и потому Иванов решил ему довериться, ещё не зная всех подробностей его талантов и умения.
Без того, чтобы не похаять работу коллеги, Арамович, конечно же, обойтись не смог, и это было нормально, потому что на фоне мастера- самоделкина в халате уборщика, готового отлетевшую фасетку приклеить каким-нибудь клеем обратно к коронке, он уже смотрелся профессионалом своего дела, тем более, что следом, слегка подточив что-то во рту у Иванова, он со знанием дела произнёс:
А вообще, зачем всё это надо? Сделайте себе импланты, у нас сейчас скидки. Добавил он, глянув на картинку, висящую на стене в его кабинете.
Иванов тоже посмотрел на тот же плакат, о котором вспомнил Арамович и на котором были изображены человеческие челюсти, а рядом нарисован был тот самый упомянутый имплант, то есть искусственный зуб, продающийся сегодня по скидкам.