«Все в порядке, но мне выбили зуб. Я пошла в лавку доктора Ибса и ждала в течение двух часов, пока он с помощью заклинаний вырастит точно такой же, как мой, но искусственный. А потом еще полчаса он его внедрял в десну. Смотрю в зеркало и разницы не вижу. Так что все действительно хорошо».
Каждую ночь перед днем рождения дверь во сне открывалась чуть шире, позволяя тьме поглотить часть комнаты Рин, в которой она неподвижно стояла ни шагу вперед
«Ты всегда говорила мне, что дверь в сновидения мне пригодится. Что мир снов отдельное искусство магии. Может, это правда так Я люблю тебя. Спасибо, что подарила мне жизнь. Завтра мы будем говорить по телефону, а письмо уже будет лететь к тебе».
На Кальсао девчонки любили собирать туман в бутылки и смотреть, какие узоры окажутся внутри. Трактовал каждый по-своему, старались, конечно, предсказывать только хорошее. Но Мау поступила очень неприлично: предсказала Рин, что та потеряет способность принимать искру к двадцати годам. А потом все хором засмеялись, потому что Рин и так этого не умела.
Мама успокаивала ее тогда полночи. Насобирала сама туман в бутылку и увидела другое: «А знаешь, что вижу я, Рин? Свой двадцатый день рождения ты встретишь с лучшим другом!»
На Кальсао у Рин не было друзей. На Фрайкопе появилась Оллибол. Значит, мама была права. Но и Мау тоже.
Выключить будильник, заправить кровать, почистить зубы и умыться, разгладить покрывало, надеть форму, уложить волосы, положить расческу на стол, взять расческу со стола, положить расческу на стол, разгладить покрывало, надеть мамин перстень, прочитать молитву, поцеловать перстень, посмотреть в окно туман Снова разгладить покрывало.
Мама была права. Но и Мау тоже.
Включить свет, выключить, снова включить. Поставить четыре чайника, заняв все конфорки. Вручить белую буханку в механические руки хлеборезки, достать пакетики с кашей, проверить, включены ли все четыре конфорки, вернуться к пакетикам, посмотреть в окно туман.
Зазвонил телефон. Мама не звонит так рано: она знает, что в это время Рин готовит завтрак.
Алло?
Дом милости на восточном краю?
Да-да.
Со второго этажа послышался крик Оллибол: «Мэли обмочилась, Рин! Помоги здесь!»
Вас вызывают в департамент социальной помощи. Сегодня в пять часов вечера.
И гудки.
Еще мгновение, полное пустоты и тишины, трубка была прижата к уху.
Туманова мать! Иди же сюда!
Рин подошла к плите, выключила конфорки, включила и снова выключила. И побежала на второй этаж. «Хорошо, что хлеборезка отключается сама» мелькнуло где-то между пятой и шестой ступенями.
Оллибол! Звонили из департамента! Вызывают срочно Они, наверное, узнали о ловушках, о том, что мы плетем воспоминания
Оллибол застыла с мокрыми штанами Мэли в руках.
Не может быть Глупости это все.
Только что звонили. Я пойду, они проверят меня и увидят, что я не обладаю магическими способностями.
Глупости это, Рин. Если бы знали, приехали бы сюда с проверкой. Я пойду, а ты посидишь с ними.
Одна со всеми и Джироламо?
Да ты справишься. Помоги лучше с Мэли.
Завтрак, прогулка, обед и оставшиеся часы до отъезда Оллибол были полны тишины, какая бывает только перед грозой. Никогда еще Рин не оставалась одна со всеми.
Не переживай, Рин. Сегодня все ведут себя так хорошо. И Джироламо затих, Оллибол повязала красный шелковый шарф на шею, накрасила губы, поправила прическу перед зеркалом, словно не понимала, что затишье Джироламо не значило ровным счетом ничего. А я вернусь с бутылочкой вина, после отбоя отметим твой день рождения.
Я не пью.
Хватит быть такой скучной, это невыносимо!
Пожалуйста, возвращайся поскорее.
Да все будет хорошо! Ты справишься. А если и нет Оллибол задумалась.
А если нет
Если кто-нибудь угробится за время моего отсутствия, это халатность департамента! У нас нехватка рабочих рук! Ни директора! Ни третьего помощника! Мы тут как козы в тумане! И они умудряются вызывать одну из нас к себе. Все, Рин. Будь смелой. И вот что, в чайную смесь я добавила успокоительного. Знала, что ты будешь против, поэтому все сделала сама. Они будут сегодня ангелочками.
Оллибол хотела уже переступить порог, но спохватилась.
И с днем рождения! Дождись вечера.
Дверь хлопнула, возвестив о начале намечавшегося спектакля. Но Рин все еще надеялась на тихий вечер.