Продавщица, худая и некрасивая тётка, каждый раз ругавшаяся по поводу и без на Антошку с его дружками, когда ребята по пути из школы забегали за лимонадом да сильно при том шумели, ответила на таджикском.
Ты чё, Фатима, русский язык забыла? чтобы скрыть ещё большее изумление, Геннадий попробовал засмеяться, но не получилось, и он потребовал. То, что ты меня сейчас прогоняешь, это мне ясно. Непонятно только, почему? Говори со мной по-русски, пожалуйста, а то я вашу тарабарщину хоть и разумею, но говорить на ней не могу. А с тобой мы в школе за одной партой сидели, и у тебя по русскому четвёрка, я помню.
Тётка Фатима опять сказала что-то на родном языке, и Геннадий неожиданно больно схватил Антошку за руку:
Пойдём-ка, сынка, в другой магазин, через дорогу вон. А с тобой, Фатима, позже разберёмся. Нехорошо себя ведёшь, неправильно. Не по-советски. Омар, пропусти, чего встал на пороге?
То, что отца ударили, Антошка понял не сразу. Сначала увидел кровь, посочившуюся из носа родителя, затем услышал истошный визг тётки Фатимы, и только потом стало страшно.
Ты чё делаешь, Омар? Пьян что ли? разозлился Геннадий, замахнувшись, дать сдачи, но из очереди к его противнику уже подоспела подмога.
В один миг разъярённая ни с того ни с сего толпа повалила мужчину на пол и со всей силы стала пинать по всему телу. По голове, по животу, по ногам.
Антошка в оцепенении смотрел, как отец, рыча в своём бессилии, тщётно закрывается руками от ударов, и не сразу почувствовал, что его схватили за руку да куда-то поволокли. Слова застряли в горле, сжавшемся от такого дикого страха, какого ещё никогда в жизни не было. Даже когда в прошлом году за углом школы один стоял против двух шестиклассников, что у малышни деньги забирали. Ему тогда нос расплющили, но он не уступил и со всей силы пнул врага в голень и тот так плаксиво завизжал, что прибежал пионервожатый со своими помощниками и разняли дерущихся.
Оказывается, тогда всё было просто и легко, как игра по правилам, ударили тебя, бей ты в ответ. А вот теперь было совершенно непонятно, где твой враг и куда бить, и оттого страх не покидал маленького человечка. Через миг стало темно и душно. И одновременно с тем холодно настолько, будто в Душанбе, наконец-то, пришла настоящая русская зима. Только не добрая и весёлая, а злая да кусучая.
Отца Антошка больше не видел, но слышал, как кто-то хрипел голосом похожим на его. Сильным, несдающимся. И ещё кто-то громко смеялся да бранился, перемежая русские слова с таджикскими, хорошо знакомые мальчику, потому что большая половина их класса были таджиками, но подумал Антошка об этом впервые. Раньше без разницы было, кто есть, кто. Главное, Человек.
Ты кто такой, собака?! доносилось из магазина до маленьких ушек громкое, страшное и злое. Ты по какому праву требуешь от нас, говорить на твоём поганом языке на нашей земле?!
Оккупант!
Наш язык тарабарщина, а его язык правильный, самый главный, так да?! А почему?!
Да, кто это так решил?! На языке наших дедов хотим говорить, а русский язык не признаём! Русские вон из Таджикистана!
Режь на шашлык его, Омар!
Слыхали, братья, он наши квартиры армянам раздаёт!
Из русский свинья шашлык хороший, нежный!
Нельзя нам свинью! Пусть уходит! Вон из Душанбе!
Уходи, русский, из Таджикистана! Это мой дом, не твой!
Бей русских! Таджикистан для таджиков! Убей его, Омар!
Нам рабы нужны, пусть остаётся!
Не дышит. Уходим.
Пацан где?
Убежал с испугу. Пойдём, пойдём
И стало так тихо, как ещё никогда. Антошка не знал, что такое смерть и что значит, умереть, но в ту самую кошмарную минуту своей столь короткой ещё жизни, вдруг в один миг со всей ясностью понял, всё, абсолютно всё, что его окружало, умерло. Навсегда! Смерть это когда тихо, душно и темно. Смерть это когда ты один и вокруг больше никого нет.
Сколько он так сидел, боясь шелохнуться, глубоко вздохнуть, мальчик не считал. Хотелось есть и в туалет, и оставалось неясным, чего же больше. Зато плакать не хотелось. Совсем.
Забившемуся в пыльном углу ребёнку казалось, прошла вечность с той минуты, как они с папой вышли из просторной, светлой квартиры, и пора бы им уже вернуться. Ведь мама же заволнуется, плакат будет, и какие они с папкой после этого мужчины, если их женщина плачет. Но как вернуться? А что, если злой дядька Омар поджидает где-то поблизости? И почему папа, такой большой и такой сильный, похожий на богатыря, не ищет его и не спасает от обезумивших людей?