Однако в ту пору ей во чтобы то ни стало требовалось одно спасти свою жизнь. И она пообещала убить других. Маленьких, беззащитных, доверчивых. Дабы жить самой такой же маленькой и беззащитной.
И вместе с тем то, что никогда и никого не убьёт, Анна знала даже когда давала клятву бандитам. Она просто любила одного из них. Настолько сильно любила, что и звали её тогда иначе. Необычайно красивое и мелодичное имя. И означает тоже самое каким и является само по себе. Красивая. Она красивая. И это он, её любимый и единственный, придумал ей такое имя, когда несколько лет назад она вместе с ним приехала жить в его дом. Навсегда приехала. Так бывает. Что же ей теперь за то, обязательно сдохнуть? Умереть за то, что искренне любила? Разве это правильно?
И вдруг, как вспышка. Взрыв, разрушающий всё, что ею было столь непрочно построено, ибо уже и фундамент был заложен неверно. С грубейшими ошибками. И все эти годы Анна обманывала сама себя. Она же даже не та, за кого уже довольно долгое время. Она не Анна. И никогда ею не была. У неё совсем другое имя. И даже не то, каким называл её он, её муж. Единственный и любимый.
Но так ли уж сильно она его любила, чтобы забыть саму себя?! Правда правда, любила? Или же просто жалела? И вот за жалость она теперь и расплачивается.
Никогда никого не жалей! Никогда никого не люби! Ни к кому и ни к чему не привязывайся. Только в этом случае, ты будешь по-настоящему силён, и никому тебя не одолеть, потому как ты именно независим. Нет у тебя той кнопки, что в детском кино безуспешно искали у мальчика робота потешные и вовсе нестрашные бандиты. Совсем не такие, как те, которым она носила еду, одежду, лекарства. И которых она обманула, что было невероятно сложно.
Заказчики ужаса не должны были ей поверить, да, судя по всему, и не поверили. Но иного выхода у них не было и потому казалось, скрыться от контролёра будет уже легче лёгкого. Но и в этом она ошиблась. Она, вообще, всегда только и делала, что ошибалась. Всю свою недолгую жизнь.
Женщина без имени, без фамилии. Без возраста. Без прошлого и будущего.
Всю дорогу до места назначения она снова перечитывала мудрость Пророка. Контролёр потребовал, чтобы хоть чем-то занять её голову. Между тем, ей читать было вовсе не сложно. Все суры она знала наизусть, сама когда-то с неподдельным интересом прочла Священную книгу. Как можно не знать того, перед чем любимый муж преклоняется, становится кроток и послушен. Спокоен.
Однако она ни в первый, раз много лет назад, ни в последний, под строгим взглядом контролёра, она не нашла в Коране ни строчки о том, к чему призывали убийцы, беспрекословно, подобно ей, слушавшиеся лишь её мужа. Не нашла, но промолчала. И ни мужу тогда, ни контролёру много позже ничего об этом не сказала. Перечить им самоубийство.
Да, однажды Коран стал чуть ли не любимой её книгой, но теперь она видеть его не могла. Знала, всё написано правильно, только читают его все мусульмане по-своему и выворачивают сказанное Пророком, кому как удобно. Даже оправдывают мудрыми словами беспощадные убийства невинных. И никто в целом свете не может этому помешать. Даже сам Пророк. Так зачем же тогда Коран нужен? Для чего его читать? И, вероятнее всего, также обстоят дела и с Библией книгой, которую она никогда не держала в руках, но откуда-то знала её истории, и никак не могла понять, откуда же.
После акции в Беслане попасть в место назначения да к тому же в далёкой предалёкой Сибири через всю Россию и даже хоть через короткий её кусочек в Ставрополье, стало совершенно невозможным со слов контролёра, даже постоянные мздоимцы гаишники, и те перестали брать взятки, а устраивали всем машинам с Кавказа доскональный шмон. И потому добираться пришлось окольными путями через Грузию, Азербайджан, затем по безразличному ко всему происходящему на Земле Каспию. Всё их изнурительное, с долгими простоями в томительном ожидании, путешествие заняло больше двух месяцев. Но как только, через Туркмению и Казахстан, наконец-то прибыли в Новосибирск, где их уже ждала какая-то конура в двухэтажном, наполовину расселённом, деревянном бараке с клопами, они незамедлительно стали готовиться к возмездию.
Ужас должен был случиться, самое большое, через неделю, да и то опасно узнать про них, что они уже в городе, и зачем, спецслужбы могли в любой момент. И, тогда всё. Ей уж точно погибать, но она этого не хотела. Чего хотела, и сама ещё не решила. Однако всё отчётливее понимала, пока дышит, есть шанс. Малюсенький на то, чтобы и ей дальше жить по-человечески. А, может, и любить снова. Только в этот раз уже и по-настоящему. Не боясь и без сомнений.