Это всё я нашел в квартире Серафима Любезнова. Так что дело можно считать раскрытым. Остается только допросить его со всем пристрастием.
Понятно. Блудов помял подбородок. Странно.
Что именно?
Вместо следователя ответил, вернее, спросил Шубейкин:
А в каком месте квартиры вы нашли сии предметы?
Да к, башмаки валялись прямо в прихожей, а тесак лежал рядом, за сундуком со всяким хламом.
В прихожей? Блудов взял башмак, осмотрел его со всех сторон. Потом, надев перчатки, поднес к глазам «мачете». Осторожно опробовал острие. Им можно было точить карандаши. Очень интересно. А что, Любезнов похож на идиота?
Хомутов заморгал глазами:
Не понял, ваше благородие.
Ну, только идиот мог побежать к нам, чтобы заявить о своей непричастности к убийству трактирщика, о чем уже судачила, по его словам вся округа, и оставить в прихожей неопровержимые улики своего преступления.
Доводы следователя застали околоточного надзирателя врасплох. Он как рыба, вытащенная из воды, то открывал, то закрывал рот, но ничего вразумительного так произнести и не смог.
Господин фельдфебель, уберите-ка пока в шкафчик эти улики и приведите сюда из «темной» Серафима Любезнова. Кстати, его сегодня покормили?
Как же, кормили, ворчливо ответил Хомутов. Самим жрать нечего.
Мы с вами представители закона и потому должны свои обязанности выполнять по закону.
Хомутов махнул рукой:
Где он теперь закон, эх. Ладно, получит в ввечеру баланду.
Убирая в шкаф улики, Журкин опрокинул с полки стеклянный графин, который разлетелся на мелкие осколки.
Я сейчас, я уберу. Фельдфебель схватил несколько крупных осколков и порезался. Выругался.
Дубина косорукая, бросил ему Хомутов.
Оставьте, Архип Демьянович. Следователь достал из тумбочки пузырек с йодом, смазал ватой порез на пальце Журкина, перевязал бинтом.
Пустяки. До свадьбы заживет.
Фельдфебель поморщился: он уже пятый раз был женат, но все жены ему быстро надоедали. Теперь присматривался к еще одной женщине, дабы вдов в уезде было достаточно.
Спасибо, ваше благородие. Журкин поднял вверх забинтованный палец, чему-то рассмеялся. Вероятно, вспомнил, что в детстве «их благородия» нещадно пороли его и его отца, а теперь милосердно оказывают медицинскую помощь.
Идите за Любезновым.
Слушаюсь, ваше благородие.
Следователь сделал соскоб крови с тесака, положил его на предметное стекло микроскопа, покрыл его другим стеклышком. Начал внимательно рассматривать.
Через несколько минут фельдфебель привел хмурого, помятого от лежания на плохо струганных нарах, Серафима.
Вежливо с ним поздоровавшись, следователь предложил Любезнову чаю.
Мне не доставит удовольствия совместное с вами чаепитие, с вызовом ответил «студент». К тому же мне пора, у меня дел полно.
Куда же ты торопишься, выхолощ? ухмыльнулся Хомутов. Тебя же уездные винокурки в клочья порвут. Чем им платить станешь, может, собой? Ха-ха.
Надзиратель залился сиплым смехом, вытер рукавом взмокшие глаза. Поговаривали, что когда-то Хомутов переболел неприличной болезнью, но каким-то чудом вылечился. Однако, когда он смеялся, все обращали внимание на его сиплость, свойственную определенной стадии этого недуга. Журкин старался не подавать Хомутову руки.
Скажите, Серафим Назарович, а от кого конкретно вы узнали об убийстве целовальника, обратился к парню следователь, когда тот сел на стул напротив него. Рядом в спинку стула, словно клещами вцепился Журкин, пристально следя за его движениями.
Торговцу понравилось, что его назвали полным именем. Вызов в его глазах несколько попритух. Он попросил у Блудова папиросу, наконец, ответил:
Вышел я утром покурить, а у дома мужики кучкуются. Увидели меня, косо глянули и так бочком-бочком кто куда. А дьячиха, та и вовсе в меня плюнула, назвала убивцем и тоже заторопилась прочь. Я ее догнал: да что случилось-то, спрашиваю. А она мне: Все знают, что ты намедни с трактирщиком поцапался, грозил ему. А теперь он в своем кабаке мертвый, с прорубленной головой валяется.
Вот, значит, как, Блудов помял ухо, взялся за микроскоп, но передумал в него глядеть. Не иначе мальчишка растрезвонил. Ольга Ильинична бы не стала.
Какая разница кто растрезвонил, ответил торговец. Я сразу сюда, в окружной суд. А меня этот держиморда за шиворот и в «Дерюгу» к вам поволок.