Такова эта пагубная страсть: она не остановится, пока увлеченного ею человека не низвергнет в бездну, пока не доведет его до греха убийства, потому что корень убийства зависть.
Когда она <зависть> овладевает душою, то не прежде оставляет ее, как доведет уже до последней степени безрассудства.
Будучи пленен ею <завистью>, человек все делает против своего спасения.
Как моль протачивает шерсть, так и зависть гложет завистника и делает более славным того, кто ей подвергается.
Поддавшиеся внушению зависти свободу переменили на рабство, а завидуемый сделался царем.
О, зависть, сестра лицемерия, виновница коварства, сеятельница убийства, змеиное семя, губительный цвет. Что сквернее зависти? Ничто. И самую смерть что породило? Ничто другое, кроме зависти.
Свинья любит валяться в грязи, демоны вредить нам, так и завистливый радуется несчастью ближнего.
Нет зла хуже ее <зависти>. Блудник, например, по крайней мере получает некоторое удовольствие и в короткое время совершает свой грех, а завистливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего греха, но всегда остается в нем.
Когда случится с ближним что-либо неприятное, тогда он <завистник> покоен и весел, почитая чужие несчастья своим счастьем, а благополучие других своим злополучием, и ищет не того, что ему могло бы быть приятно, но того, что ближнего может опечалить.
Как жуки питаются навозом, так и они <завистники>, будучи, некоторым образом, общими врагами и противниками природы, находят для себя пищу в несчастьях других.
Плачь и стенай, рыдай и моли Бога, научись относиться к ней <зависти> как к тяжкому греху, и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга.
Зависть превращает человека в диавола, и делает его лютым демоном.
Она <зависть> всегда строит козни добрым ближним и страждущего ею терзает и окружает бесчисленными бедствиями.
Завистник и на человека, самого благорасположенного к нему, смотрит как на врага.
Великое зло зависть она ослепляет душевные очи вопреки собственной пользе самого одержимого ею.
Как беснующиеся часто обращают мечи на самих себя, так и завистливые, имея в виду только одно вред тому, кому завидуют, теряют собственное спасение.
Завистливые хуже диких зверей и подобны бесам, а может быть, и их хуже. Бесы имеют непримиримую вражду только против нас, а не делают козней против подобных себе по естеству.
Завистливые не уважают и единства природы, да не щадят и самих себя: еще прежде, чем повредят тому, кому завидуют, они мучат собственные свои души, наполняя их напрасно и без нужды всяким беспокойством и недовольством.
Хотя бы ты подавал милостыни, хотя бы вел трезвую жизнь, хотя бы постился, но ты преступнее всех, если завидуешь брату своему.
Нет ничего упорнее этой страсти <зависти>, и не легко она уступает врачеванию, если мы не будем внимательны.
Как мы оскорбляем Бога, завидуя чужому добру, так благоугождаем Ему, сорадуясь другим, и себя делаем участниками благ, уготованных людям добродетельным.
Нет ничего хуже зависти и злобы. Чрез них смерть вошла в мир. Когда диавол увидел человека в чести, то не вынес его благоденствия и сделал все, чтобы погубить его.
Завистливый только то имеет в виду, как бы удовлетворить своему желанию, и хотя бы пришлось ему подвергнуться наказанию, или смерти, он остается преданным одной своей страсти.
Зависть есть зверь ядовитый, зверь нечистый, зло произволения, не заслуживающее прощения, порок, которому нет оправдания, причина и матерь всех зол.
Зависть страшное зло и полна лицемерия. Она наполнила вселенную бесчисленными бедствиями. От этой болезни судилища наполнены подсудимыми. От нее <же> страсть к славе и стяжанию, от нее властолюбие и гордость.
Хотя бы кто и творил чудеса, хотя бы соблюдал девство и пост и спал на земле, хотя бы сравнялся с Ангелами в добродетели, но если имеет этот недостаток <зависть> будет нечестивее всех и беззаконнее даже прелюбодея и блудника, разбойника и гробокопателя. И чтобы кто-нибудь не обвинил меня в преувеличении речи, я охотно спрошу вас о следующем: если бы кто-нибудь, взявши огонь и заступ, стал разорять и сожигать этот дом (Божий) и разрушать вот этот жертвенник, то каждый из присутствующих разве не стал бы бросать в него камнями, как в человека нечестивого и беззаконного? Так что же? А если кто приносит пламя более губительное, чем этот огонь, я говорю о зависти, которая разоряет не каменные здания и разрушает не золотой престол, но ниспровергает и губит то, что гораздо ценнее и стен, и престола, здание учителей, то может ли он заслуживать какого-либо снисхождения?