Борьба добра и зла, однако, еще не вступила в трагическую фазу последних тысячелетий калиюги, вепрь Вараху вовремя сошел на почву России, и оковы пали. Открылись возможности орошения этой почвы вечно освежающими припевами Хари-Рамы.
Однажды Свами нашел на карте России поселение, именуемое Самара. Имя это пленило его. «Самвара» означало высшее благо, а «Самантабхадра» – нечто всецело доброе, подвигающее вселенную, пусть через все низвержения Шивы, к рождению нового лотоса Брахмы и к благоволению Вишну. Не забыты им были и самаритяне, эти носители мира и добра. Бхагаваты не видели противоречия между христианством и кришнаизмом, полагая нравственную драму библейских заветов внушительной частью общей циркуляции.
С восторгом австралийцы узнали, что Самары можно достичь по воде. Скольжение бхагаватской ладьи, то есть корабля мира, вниз по Волге очистит этот водный поток от миазмов рухнувшего коммунизма. Там, в Самаре, секта совершит решающее омовение и этим будет способствовать ренессансу берегов. Вот так получилось, что группа ашрама Четырехрукого появилась в Москве.
Проводя различные переговоры, Свами под своим мирским именем Дерек Доор посещал московские конторы. Одетый в обычный серый костюм, с несколько близоруким выражением лица и маленькими круглыми очками, только что, казалось, скатившимися с высокого лба и спасенными от падения на пол кругленькой картошечкой носа, он походил на бизнесмена или, скорее, на профессора колледжа. Одна лишь деталь – не всегда замечаемая москвичами – выдавала его принадлежность к высшим сферам: золотистые волосы сзади были уложены в изогнутую и прижатую к затылку косицу, что являлось напоминанием о Змее Шеше, на котором, как известно, возлежит великий благодетель вселенной Вишну, он же Хари и Рама.
Переговоры были недолги, ладья была найдена в лице теплохода «Василий Чапаев», хоть и замызганного, но еще надежного плавсредства. Впрочем, вопросы безопасности мало волновали бхагаватов, поскольку само понятие земной безопасности казалось им немного смешным. Фирма выделила экспедиции и переводчика, столь же бывалого, сколь и растрепанного москвича по имени Лев Обнаг. Он тут же, без всякой подготовки, но эффективно стал переводить обращения «чапаевцев» к жителям берегов. Вот, например, великий гуру обращается со своим священным словом к экипажу буксира «Комсомолец Татарстана» на причале в порту Кинешмы: «Дорогие братья, наши попутчики на пути к нирване! Мы счастливы встретить вас и передать вам откровения Великой Небесной Любви и Благодатного Мира и все благословения нашей священной Тримурти, которых мы достигли благодаря прилежным медитациям и сессиям продолжающегося очищения. Позвольте нам предположить, что вы присоединитесь к нам в наших песнопениях во славу Хари-Кришны, всеобъемлющего защитника Вселенской Жизни и человеческой расы. Хари-Кришна! Хари-Рама!»
Лев Обнаг тут же переводит: «Привет, братишки-попутчики! Мы очень рады тут с вами потусоваться и передать вам кое-какие откровения в области Небесной Любви, Благотворного Мира, ну и так далее! От нашей божественной Тримурти, вот тут заминка, ну, в общем, большой привет! Мы старательно очищаемся, вот и вы очищайтесь! Спирт здесь ни при чем, нечего ржать! Присоединяйтесь к нам, попляшем, погудим во славу Всеобъемлющего Защитника. Понятно? В общем, хлопаем в ладоши, трясем костями! Не подводите, ребята! Хари-Рама!» Матросня охотно пускалась в трясучку вместе с оранжевой братией, стараясь прежде всего выяснить, кто из бритоголовых мужик, а кто девушка. Бубнили бубны, бряцали бубенцы. Мрачная индустрия изнуренного социализма взирала с берега на входящую в экстаз толпу. Матросики поглаживали вдоль хребтов обнаруженных девушек, нередко, впрочем, ошибаясь.
«Скажите, Лев, чье имя носит наш корабль? – спросил однажды Свами.