Отойди от меня, зло требую я и, упираясь ладонями в каменную грудь, пытаюсь его оттолкнуть, но проще стену с места сдвинуть. Мерзавец! Скотина! бью его кулачками куда попало.
Успокоилась! рявкает мне в лицо, схватив меня за плечи и встряхнув, как тряпичную куклу. Всему есть предел, детка. И ты слишком многое себе позволяешь, грозно шипит мне в губы, буквально скрипит зубами. Ещё раз на меня голос повысишь, я тебя продам арабскому шейху, пополнишь его гарем, внимательно вглядываюсь в его лицо, и приходит понимание, что это не пустая угроза.
Ты не посмеешь, севшим голосом говорю я.
А ты хочешь проверить? выгнув бровь, он сверлит меня взглядом зелёных глаз.
Я посчитала, что не стоит отвечать. Не предпринимая больше попыток поднять на его руку или попробовать выбраться из его хватки, я мысленно считаю до десяти.
Зачем тебе наша земля? спрашиваю, набрав воздуха в лёгкие.
Она не ваша, бросает сухо и, наконец отпустив меня, разворачивается и садится на диван.
Перед ним тут же ставят поднос со свежесваренным кофе и свежей прессой. Словно меня тут и нет, он тянется к чашке и делает глоток напитка, аромат которого витает в воздухе, добираясь до моего носа и заставляя сглотнуть слюну. Только сейчас вспоминаю, что со вчерашнего утра я ничего не ела, и, как назло, в этот же момент желудок скручивает спазмом.
Ты ведь можешь купить себе любой другой участок, вопреки всему я напоминаю себе о цели своего раннего визита.
Могу, кивает по-деловому. Но не хочу, поднимает взгляд на меня, и я вижу по выражению его лица, что он забавляется этой ситуацией.
В тебе хоть что-то человеческое есть? делаю шаг вперёд и сжимаю кулаки от злости.
Как же хочется вылить этот горячий кофе ему на голову! Стереть к чёрту его довольную улыбку и заставить хоть как-то страдать.
Нет, детка, твёрдо отвечает и, встав на ноги, в два шага оказывается передо мной, нависая сверху, как скала. Во мне ничего человеческого не осталось, тихим голосом проговаривает и, подняв руку к моему лицу, убирает прядь волос за ухо. От касания его руки я покрываюсь мурашками, перед глазами всплывает вчерашняя сцена в его машине, и я едва не прикрываю глаза от блаженства.
Очнись дура! кричит разум, и, выпрямившись, я отхожу на шаг.
Оставь людей в покое. Мы там жили всю жизнь, в посёлке остались в основном старики. Зачем им на старости лет эти переезды? мягким, почти умоляющим тоном прошу я.
Хочешь землю? после небольшой паузы спрашивает он. Дать старикам дожить свои годы? на каждый его вопрос я киваю, но чувство, что в его словах есть подвох, не отпускает. Хорошо, раскидывает руками, и я прищуриваюсь. Точно что-то ляпнет сейчас, вот попой чую. Ты в обмен на покой стариков.
Что? громко восклицаю я.
Да, детка, кивает, улыбаясь. Ты отдаёшься полностью мне, переезжаешь в мой дом, делаешь только то, что тебе говорю я, пока не надоешь. И тогда я подумаю на счёт земли, где стоят ваши дома.
Он ведь шутит? Разве можно с серьёзным лицом такие вещи говорить? Шутит!
Я ни за что на это не соглашусь, нервно усмехаюсь.