Расскажи нам еще о боге лжи! попросила Гердрут, подсев к Хансу вдруг станет страшно.
Серильда покачала головой.
У меня есть другая история, ее я вам сейчас и расскажу. Она из тех, в которых говорится о полнолунии. Она указала на горизонт, на только что взошедшую луну, светлую, как летняя солома. Эта история тоже о Дикой Охоте, которая на черных как ночь скакунах, в сопровождении адских гончих проносится по нашим полям в полнолуния. Сейчас предводителем Охоты стал жестокий Эрлкинг, Ольховый Король. Но когда-то, сотни лет назад Охоту вела за собой его возлюбленная, великая охотница Перхта.
Ее слушали очень внимательно. Дети с сияющими глазами, приоткрыв рты, наклонялись все ближе. Серильда разрумянилась от волнения, несмотря на холод. Она дрожала от предвкушения, потому что, пока слова не срывались с языка, она и сама не всегда знала, какие повороты примет рассказ. Часто она удивлялась не меньше, чем ее слушатели. Отчасти именно поэтому ее так и тянуло рассказывать истории. Она не знала, что будет в конце, не знала, что случится дальше. Для нее самой это было таким же приключением, как и для детей.
Эрлкинг и Перхта безумно любили друг друга, продолжала она. Их страсть могла вызвать молнию, которая обрушивалась с небес. Когда Эрлкинг смотрел на свою свирепую подругу, его черное сердце волновалось да так, что в океанах начинался шторм, а в горах сходили лавины.
Дети дружно поморщились. Они терпеть не могли упоминаний о романтике и любви даже застенчивый Никель и мечтательная Гердрут (хотя, подозревала Серильда, втайне им это нравилось).
Однако у них была одна проблема. Перхта отчаянно мечтала о ребенке, но у Темных в крови больше смерти, чем жизни, поэтому детей у них не бывает. Так что ее желание было несбыточным По крайней мере, так думала Перхта, глаза Серильды загорелись, сюжет истории начал разворачиваться перед ней.
У Эрлкинга гнилое сердце, но даже оно разрывалось, ведь его любимая чахла от того, что у нее не было ребенка. Она так плакала, что ее слезы орошали поля, подобно потокам дождя. Так стонала, что ее крики разносились над холмами подобно раскатам грома. Не в силах видеть ее страдания, Ольховый Король отправился на край света к Эостригу, богу плодородия. Он умолял поместить дитя в утробу Перхты. Но Эостриг, владыка любой новой жизни, увидел, что в Перхте жестокости больше, чем материнской любви, и боги не решились доверить ей ребенка. Никакие мольбы Эрлкинга не смогли их поколебать.
Ольховый Король скакал к себе через пустоши, боясь представить, как огорчится любимая.
Но вот, случилось ему ехать через Ясеневый лес Серильда остановилась и заглянула в глаза каждому из детей, потому что эти слова должны были вызвать у них особый трепет. Ясеневый лес был местом действия многих историй, не только тех, что рассказывала она. Он был источником такого множества народных сказок, ужасов и суеверий, что и не счесть особенно здесь, в Мерхенфельде. Ясеневый лес лежал к северу от их небольшого городка, всего в нескольких минутах, если ехать через поля, и его зловещее присутствие местные жители ощущали с раннего детства. Кого из здешних малышей не пугали существами, живущими в том лесу, дурашливыми и озорными, а иногда подлыми и жестокими?
Дети слушали как завороженные. История Серильды была теперь не просто еще одной сказкой о Перхте и Ольховом Короле. Она подошла к самому порогу их дома.
Эрлкинг ехал через Ясеневый лес, как вдруг услышал очень неприятные звуки. Всхлипывание. Рев. Мокрые, хлюпающие, мерзкие звуки, которые чаще всегда бывают связаны с мокрыми, хлюпающими, мерзкими детьми. И тут он увидел малявку жалкое крошечное существо, которое едва держалось на коротеньких ножках. Это был ребенок, мальчик. С головы до ног в грязи, весь исцарапанный, он жалобно пищал и звал мать. Тогда-то Эрлкингу и пришла в голову коварная мысль.
Серильда улыбнулась, и дети заулыбались в ответ, они начали догадываться, к чему идет дело. Или так им казалось.
Итак, Ольховый Король поднял мальчика за грязную рубашонку и сунул в один из больших седельных мешков. И поскакал в замок Грейвенстоун, где ждала Перхта.
Он показал любимой мальчонку, и от ее радости даже солнце засияло ярче. Шли месяцы, Перхта нянчилась с малышом и обожала его, как только может обожать королева. Она брала его на прогулки к мертвым болотам, что лежат в самой чаще. Купала в серных источниках, шила одежду из лучших шкур, добытых ею на охоте из меха рогатого зайца кроленя и оперения щетинистого петушка. Она укачивала его на ветвях ивы, баюкала и пела колыбельные. Мальчик даже получил собственную адскую гончую, чтобы ездить на ней так он мог участвовать в ежемесячных охотах приемной матери. Перхта была очень довольна.