Патрацкая Наталья Владимировна - Стихи. Том 3. 19991980 стр 7.

Отдать бы должное мужчине,
что с внучкой весело играл.
Он находил для игр причины,
когда ее за ручку брал.

Ведь ни отца, ни деда рядом,
девчушка грустная растет.
Пусть растрепались в играх пряди,
но смех, веселость им идет!

И смех его звучит счастливо
Играет, бегает, шалит,
и танцевать идет ретиво,
и их дуэт азартом слит.

Немного грустно и приятно
смотреть на милую возню.
Все, что творят они  занятно.
Их шалость в память я возьму.

А он дельфином с ней резвился,
акулу мог изображать.
А может то амур так вился?
Ему бы руку мне пожать!

Вы мысленно меня влечете вновь,
и кровь моя бурлит, бушует кровь.
Пока же только стопка чертежей,
меж нами ходит в кольцах виражей.

Потом сказали: «Это вот исправь».
Да, Вы в работе нашей просто граф.
И так же благородны и грустны,
и Ваши фразы искренне просты.

Один сегодня князь и граф, и царь,
как будто время возвратилось в старь.
Я беспредельно предана ему.
А почему? Я право не пойму.

И знойность теплых дней в его глазах,
и напряженность в наших голосах.
Мгновенье, что коснулось наших рук,
становится прекраснейшим не вдруг.

Сегодня с Вами мы и далеки,
а облака над нами так легки,
но все поймет мудрейший небосклон,
обнимет нас и сделает поклон.

Приятны ионы влюбленности,
божественно чувство твое,
отчаянье есть в непреклонности,
навряд ли возьмешь ты «свое».

Идут от тебя гены памяти,
но так неуверенно, что
подобны они только знамени,
когда неизвестно: «Ты кто?»

Эти скалы обдувают ветры
разной силы, тембра, красоты.
Чаще здесь проходят пару метров,
секретарь наводит всем мосты.

Вот она: цветы и телефоны.
Двери ходят здесь туда-сюда.
Совещанья, блицы, перезвоны,
но они  истории слюда.

Плохо и плохо, и небо сереет,
серая лента дорог,
где-то внутри все ж сомнение зреет:
«Может уйти за порог?»

Несправедливость чудовищна очень,
надо ее пережить,
мысленно часто мы счастье пророчим.
Платье что ль новое сшить?

Ладошки желтых листьев
в зелено-темном клене
Художник, где же кисти?
Вид просится в салоны.

Вот так же у кого-то
мелькает седина,
но в молодой когорте
особо не видна.

Я не верю в ударенья
на конце и в центре слов,
что такое наши пренья,
если нет любви основ?

Безысходности критерий
взгляды встреч, сердечных мук.
Обойдусь я без истерик 
впереди  полно разлук.

Привлекает красота,
но пленит тепло эмоций,
Ваших линий чистота
не дается мне без лоций.

В каждом взоре и кивке,
в каждой фразе слов и жестов,
все купаешься в вине,
ощущая холод жести.

О, ты верлибр моей души,
ты  ревностью коварен,
все отношения крушишь,
хотя ты сам не ранен.

Без импульсов волшебных чувств,
что почивают нежно,
ты не создашь семейных уз,
ведь ты  любви подснежник.

У него есть жена.
Да, у всех она есть!
А стихи  письмена,
у поэта есть честь!
Не беру я мужей!
Я пишу с них портрет.
Из семейных вожжей,
Ревность только и бред.

Новый, старый Новый год.
Снег. Деревья. Серость.
В жизни следует итог:
всем желаньям мера.

Позвонить? Не позвоню.
Написать? Не буду.
Мысли, взгляды отгоню,
чувства  позабуду.

Если сам ко мне придешь,
буду очень рада,
если ты меня не ждешь 
ничего не надо.

А на деле просто так
нет случайной фразы,
чтобы умный и простак
знали сердца фазы.

Если я не позвоню,
то никто не вспомнит,
если я не позову,
дверь моя не вздрогнет.