Однако водка настойчиво толкала на поступки. Зов предков нашептывал, что не всё так плохо, должны же какие-то дополнительные опции продефилировать в своей самобытной наготе? Да, те достойные дамы, увы и ах, остались без нашего внимания. А мы поперлись к проституткам. Туда, где не нужна смешная прелюдия раскочегарившегося работяги с претензиями.
Найти в наше время телефон публичной женщины не сложно. Нынче на всяком шагу вас ярко поимеют буклеты с предложениями «достойно отдохнуть и расслабиться». Нет, в продаже их не имеется, но негры ведь ходят по городу и распространяют тьму. Раскладут по лавочкам в парке. Разложат по полочкам в любой завалящей дыре, в какую бы вы не закатились. Садясь в машину, подметите какую-то подмётную письменно фитогеничную* дрянь, затесавшуюся под дворники на лобовом стекле. Ба, да это очередное вам креативное предложение насладиться жизнью после трудовых свершений! Может, не только представители неуловимой негроидной расы разлапили свои жаркие листовочные объятия в наших, скажем, удивительно северных широтах? У них наверняка должны быть пособники из местного, местами осевшего и осунувшегося населения? Как бы то ни было, но эти красочные лубки с голыми красотками настигают вас неожиданно то тут, то там. С телефонами, с расценками рыночной стоимости продажного часа любви.
Боже мой! Никогда не думал, что докачусь до подобного. Купить час любви! Или два. Офигеть А они тогда там был еще задействован Погранец, коллега так сказать оторвались по-полной. К утру умудрились потеряться и приехали порознь. Меня душил смех и корежил хохот, когда Длинный кричал: «Хочу негритоску!» Но это отдельная история. Одним словом, Длинный тогда нагулялся, а я нет. Хотя сейчас мне было не до воспоминаний о том, что случилось два дня назад. Плевать на всё. Я должен вырваться. Дикий темп города сломал меня. Нужна была какая-то отдушина.
Но одному ехать не хотелось. Пришлось пойти на хитрость: «Собирайся, Михальсон звонил. Перекусим, потом заедем к нему, ну а там» «К нему?! Легко!» Этот Михальсон из местных. Упакованный, циничный. Дитя мегаполиса со всеми вытекающими. Нас он ценил за наши руки и умение выживать в этом необычном городе. Мы ценили его за то, что он запросто общался с нами. Не заносился. Помогал советами. Иногда деньгами. И собирался, в благолепной перспективе, стать одним из нас, примкнуть, так сказать, к «солдатам удачи». Михальсон, жирная наживка для Длинного, я лично не хотел к нему. Но знал, что товарищ мой сразу же клюнет. Вообще-то мы ехали, как думалось, лишь «выпить по чуть-чуть». Но всё начинается с малого.
Длинный при росте за два метра выглядит молоденьким симпатичным мальчиком, а когда выпьет ну как телёнок! Вот какая ни подойдёт он за ней и увяжется, верёвочки не нужно. Поэтому на рослого симпатягу вешались все подряд. Иногда, мне кажется, просто для того, чтобы засветиться с ним и потом рассказывать: «Ах, с каким я парнем переспала!» Наверное, ей, такой, завидовали. Да и Удаву (иногда его звали Удавом) льстило внимание девочек, что и говорить.
Мой напарник быстро собрался, и мы вышли на улицу. Осень в большом городе, как и везде, нагнетает грусть-тоску. Было ветрено, пыльно, природа холодно примеряла зимние наряды. Таксист как обычно, кто-то из азиатских земель смуглый, и как бы неприсутствующий. Просто в машине играла музыка и голос с акцентом спросил:
Куда едьим? (Это донеслось как из пустоты).
В ресторан. Ближайший.
Кто знает, может быть, мне просто хотелось напиться. Холод ночи благоприятствовал. Водка сглаживает неровности жизни. Начинается совсем другая игра. Я принимал её правила. Где-то недалеко ненавязчиво шумела трасса, машинное радио пело о любви, казалось, ещё немного, и я погружусь в нирвану. Туда, где рушатся законы, принципы. Где стираются грани времени и приличий. Где не нужно думать о хлебе насущном.
В полупустом заведении практически не было мужчин. Какая-то женская компания отмечала юбилей или день рождения. Мы сразу забраковали присутствующих дам. Оно и понятно алкоголь ещё не расплавил мозги, когда под давлением химических процессов приходишь к умозаключению в духе полового конформизма: «Не бывает некрасивых женщин» Хотя прочая обстановка выглядела вполне достойно: столы накрыты скатертью, посуда расставлена, приборы аккуратно разложены.