Михаил Меклер - Мировая поэзия стр 8.

Взгляд был утерян, опустошён,
слезы из глаз текли ручьём,
треснула судьба и падала вниз,
с зимнего неба, как тихий каприз.
Любовь, её украли и захоронили,
под камнем в полночь, на могиле.
Ограбленное сердце умоляло тело,
забыть проклятия, что оно терпело.
Лицо краснело от злостного стыда,
сказать стало нечего больше тогда.
Была мерзкая ложь с которой солдат,
использовал и бросил её без утрат.

Остановите часы, телефон отключите,
собачке кость бросьте и помолчите.
Без рояля, под барабанный стук,
несите гроб, за ним скорбящие идут.
Пусть самолёт над вашей головой,
напишет в небесах, что он живой,
а лебедь в бабочку на шее спрячет грусть,
гаишники в перчатках чёрных будут пусть.
Он для меня был Север, Запад, Юг, Восток,
моя рабочая неделя, уикенд и воздуха глоток.
Он был мой полдень, вечер, речь моя и песня.
Я думал, любовь продлится вечно. Ошибся я.
Погасли звёзды, весь небосклон померк,
луна исчезла, не видно солнца фейерверк.
Слей океан, подними в лесу, что брошено,
ибо теперь повсюду нет ничего хорошего.

Рыба в спокойном озере,
в блестящем цвете роится.
Лебедь в небе морозном,
белоснежный кружится.
Лев великий тихо гуляет,
по своей саванне невинной.
По закону времени исчезают,
лев, лебедь, рыба, иные,
на волнах временного отлива.
Мы до последних своих дней
будем рыдать и петь,
пока не свихнётся сознанье
и Дьявол не станет иметь.
И как только доброта иссякнет,
перестанет появляться удача,
а любовь исчезнет для всяких,
тех кто летит, плывёт и скачет,
назад оглянись без зависти.
Память о безумных фразах,
как твист мимолетно прошёл,
но ты моя лебединая фаза,
я счастлив, что тебя лишь нашёл.
Ты мой подарок величия,
чем природа меня наградила,
моя мужская гордость,
ночная, прелестная дива,
подарившая мне влюбленность.

Вот где-то я лечу, а ты идешь,
но нет переживаний прежних, наших.
Вот дома ты кричишь или орешь
и крыльями взволнованными машешь.
Все чуждо в доме, каждому жильцу,
тут даже не по себе предметам,
давно гримасы гуляют по лицу
и все покорно мучаются этим.
И чем же их сейчас соединить:
характером, судьбой детей, деньгами,
ведь между ними существует нить,
ее обычно трудно описать словами.
А пустота души не хочет больше ждать,
и независимо от обязательств в браке,
дверной глазок не в состоянии узнать,
когда один к другому движется во мраке.

Отцы наши в свой чудесный век,
обеспечили нам наследие.
На Земле было немного человек
и несомненно, что за столетия,
мы стали детьми их сердец,
которые стучали очень громко.
Вдохновителем этого был Бог отец.
Он передал наследие потомкам.
Тысячу лет они возводили фундамент,
чтобы нам было выгодно строить.
Основной материал был только камень,
стены и дамбы, удерживали море.
Они гордились этим и знали,
каждый царь был в этом уверен.
Они силу из этого черпали,
их веру охраняла латунь и камень.
Юная страсть и мужское стремление,
с возрастом мудростью становились.
При ежедневном жертвоприношении,
они не считали, чем насладились.
Не только ягнята и купленные голуби,
или с торговца золотая десятина.
Их жизнь дороже была родной любви,
старость была счастьем для мужчины.
Воздерживали соблазн от всего,
они горбатились не сгибая шею.
Каторга, как ярмо, приносило одно:
суровый труд и забот Психея.
Они были уверены, что есть Свобода,
благодаря этому мы теперь и стоим.
Гордость, безопасность своего народа,
в восхитительной стране мы храним.
Раздраженный, ропот они не давали,
был велик заряд и Господом храним.
Их благоговения время не спасали,
они трудились, мы в это время спим.
Милые, ясные, купленные тысячу лет,
титулы отцов бегут быстрей.
Мы приносим их в жертву на парапет,
не обманывая наших сыновей.

Куда бегут жеребята на пастбище?
Где скрывают породистых лошадей?
На айсбергах ледяного кладбища,
на пастбищах Саргассовых полей?
Нет на карте места, где есть рифы
и сочные прибрежные луга,
где сияет пурпур, словно звёзды,
там есть океанские острова.
И кто держит их там на цепях,
когда шторм, или буря?
Какое мясо у них в яслях,
все разновидности моря?
Приливы переходят в отливы,
отличное место для умерших.
На костях, столкнувшихся с нами,
сердца сбежавших и воскресших.
В дальних краях живут одиночки,
вырастающие быстро очень,
кушают без просрочки,
корм есть и днём и ночью.
Затем на горном ущелье,
из тысячи копыт без подков,
находят Белую Лошадь,
спрятанную по завету Богов.
По бурлящей воде скачут в галоп,
эти яростные, авангарды из лиги,
через туман слышен могучий топот,
заворачиваются дыбом их гривы.
Чья рука коснётся ресниц?
Кто может ухватить себя за веки?
Тот, кто укрощает кобылиц,
есть воспитанные и смелые жокеи.
Они следят за спариванием особей
и держат на поводке их движение,
хорошо знают силу Белых Лошадей,
из одного и другого поколения.
Они охраняют их колыбели,
выпасая жеребят вдоль берега,
натыкаясь на пороги земли,
подсматривая за ними слегка.
Днем за передвижением эскадрона,
ночью за тихим ржанием табуна.
Мудрость Белых Лошадей знакома,
они обожают, когда светит Луна.
Это подходит для их призвания,
как острый ум человеку обитель.
Страдающих Лошадей без сознания,
у места захоронения родителей.
Родные тех, кто стал калекой,
сыновья погибших всадников,
укрощают диких, белых лошадей
и заново возвращаются в стадо.
Кто им за эту услугу платит?
Они ревнивые и сильные реально,
не бросают своих в обиду,
когда с ними работают неправильно?
Пока вокруг усадьбы густая трава,
наши белые лошадки пасутся.
Сторож следит, чтоб не пришла беда,
если они в туман окунутся.
В походе и встречном марше,
у разных хозяев тут и там,
наемники из местных бродячих,
рыщут по берегам.
Неосторожность от шума в наряде,
заставляет незнакомца летать,
поджидая лошадь в засаде,
дикие всадники не могут врать.

Поверьте, что на пустой лощине,
вы услышите ржание по ветру.
Доверьтесь нарастающему стону,
наше стадо очень близко где-то.
Крик есть удар по военным врагам,
охладит и сломает их волю.
Доверяйте Белым Лошадям,
они живые твари от Бога!