Михаил Меклер - Мировая поэзия стр 7.

Над лесами, над морями,
выше гор, лесов и облаков,
вне эфира, там за небесами,
там где нет границ и берегов.
Разум движется в пространстве
и как рыба, чувствует себя в воде,
в неописуемом убранстве,
он блудит по глубинам в пустоте.
Берегитесь бактерий и болезней
и дышите только кислородом.
Деревья становятся полезней,
наполняя эликсир природы.
Кто на крыльях, счастлив неизбежно,
несёт печаль свою, как вес
и двигается дальше безмятежно,
туманом заряжая суть небес.
Мы легко воспринимаем мысли,
поднимаясь все время в небеса,
понимаем и парим над жизнью,
их немой язык, предметов голоса.

Старые Мастера не ошибались никогда.
Они страдали, им было всё равно,
их позиция не зависела от времени всегда,
даже если кто-то ел, или открывал окно,
или шёл вперед. Невозможно это позабыть,
как пожилые люди трепетно ожидают крах,
чудесного рождения, которого могло не быть,
а дети, чтоб не случилось, катались на коньках,
на опушке леса, или где-то на пруду.
Они никогда не забывали про то,
что муки идут своим чередом, а в углу,
всегда есть неприятное место,
где гуляют собаки и лошадь мучительно,
царапает о дерево свою спину язвительно.
Например, у Брейгеля в Икаре: всё обернулось так,
что во время катастрофы ни пахарь, садовник, рыбак,
возможно и слышали всплеск, чей-то крик,
но для них это было неважным провалом.
Сияло жгучее солнце, именно в этот миг,
исчезали в зеленой пучине ноги Икара.
Вода, изысканный корабль спокоен на волнах,
с которого должно быть, кто-то и видал,
как с неба падал мальчик. Судьба терпела крах,
который никого не взволновал.

Он умер, когда были зимние метели.
Ручьи промёрзли, аэропорты опустели,
а снег закрыл лицо известных статуй
и градусник тонул во рту истекших суток.
Мы доверяли и слышали прогноз погоды,
день его смерти был темный и холодный,
далекий от болезни и от скверных слов,
от стаи волков и вечнозеленых лесов.
Речушка текла вдоль набережной.
Плачь скорби продолжался набожный.
Смерть поэта скрывалась от его стихов,
то был его последний день, он был таков.
День медсестер, сплетен и слухов,
все части тела его восстали духом,
пустота заполнила всю площадь рассудка,
безмолвие поглотило окрестностей промежутки.
Потоки чувств текли в поклонников зов,
теперь он разбросан среди ста городов.
И полностью отдан незнакомым привязанностям,
чтоб найти счастье в новом лесу и быть наказанным,
по чужому кодексу совести. Так слова покойника
перевариваются в живых кишках спокойненько.
Но в шуме завтрашнего дня и значимости жизни,
где, как зверьё, ревут дельцы под сводом Биржи.
Страдания бедных справедливы для привыкшего народа,
ведь каждый в клетке самого себя, почти обрёл свободу.
Многие будут думать об этом дне,
как каждый думает о своей судьбе.
С любым прогнозом согласимся пригодным.
Его день смерти был мрачным и холодным.

О нём в бюро статистики нашли немного:
он тот, на кого никто не подал жалобы.
Все отчеты о его поведении гласили строго,
что в старомодном смысле он был праведник.
Он служил Большому Сообществу и всегда был годен,
ушёл однажды в отставку, лишь на время войны.
Всю жизнь работал на фабрике, никогда не был уволен
и был доволен своим работодателем, Fudge Motors Inc.
Он не был странным и не разносил заразы.
По мнению психологов он был даже очень популярен
и заплатил все взносы в наши профсоюзы,
среди друзей любил выпить. Вот такой был парень.
Пресса утверждает, он читал газету каждый день
и реагировал на рекламу во всех отношениях.
Он был полностью застрахован от всех проблем,
лечился, но был здоров без исключений.
Для полноценной жизни и современного успеха,
о преимуществах рассрочки он был осведомлён.
Он имел всё необходимое для модного человека:
машину, холодильник, кондишн и магнитофон.
Общественные исследователи довольны весьма,
что он всегда придерживался правильного мнения,
был мир, он был за мир и воевал, когда была война.
Он был женат, имел несколько детей для населения.
По словам демографа это было свойственно его поколению.
Учителя сообщают, что он был во всём примерным учеником.
Был ли он свободен? Был ли он счастлив? Вопрос сомнения.
Если бы что-то было не так, мы бы точно услышали о том.