А между тем Элиф листала альбом и шла дальше, к слезам разочарования и синякам, которыми щедро награждала её сестра, когда между ними вспыхивали ссоры. На этой фотографии Элиф сидит на полу, за спиной пряча куклу. Они с сестрой часто ругались, выясняя, кто первым будет с ней играть. Доходило и до тумаков. А куклу им как-то принёс отец, обменяв её у соседа на банку меда. Мёд у них в доме всегда водился: у старшего брата отца была своя пасека и он снабжал мёдом всю родню. А вот игрушек у них не было, и они с сестрой часто с завистью посматривали на более счастливых детей соседа, отец которых по долгу службы ездил по разным странам. Из этих поездок он обычно привозил игрушки своим детям. Выменянная на банку мёда кукла имела такой потрёпанный и жалкий вид, что матери пришлось справить ей новое платье, отпоров от подола своей выходной юбки небольшую полоску материи. Когда мать надевала эту юбку, из-под неё теперь виднелась лодыжка. И отец из-за этой мелочи устроил матери гневное разбирательство: приличной Ханым* нельзя в таком коротком наряде выходить на улицу. Это позорит семью и вызывает пересуды. Элиф с сестрой, испугавшись гнева отца, тихо сидели на кухне и ждали окончания «серьёзного разговора родителей». Когда отца обуревал праведный гнев, он вполне мог ударить человека. Доставалось от него не только матери, но и им с сестрой иногда перепадало тоже.
Элиф прикоснулась пальцами к фотографии матери. Погладила её лицо. Как много мать говорила с ней, и как редко Элиф прислушивалась к сказанному матерью. Собственно, что она знала о матери, о её желаниях и надеждах? Любила ли мать её отца или покорно смирилась с неизбежным, согласившись с волей родителей? Об этом мать никогда не говорила с ней, а Элиф не догадалась спросить Мать ежеминутно заботилась о детях и муже, занималась хозяйством, содержала дом в порядке, встречала и провожала многочисленную родню, которая часто у них гостила. Была ли мать счастлива, часто пряча за улыбкой слёзы? Чтобы не расстравивать детей, она улыбалась даже тогда, когда казалось, что для радости и нет особых причин. По характеру была тихой, неконфликтной и всегда подчинялась воле мужа. А тот со временем взял в привычку выплёскивать на неё свой гнев, если его раздражало непослушание детей, или когда он был удручен делами в магазине. В последние годы жизни Элиф в отчем доме, как раз за пару лет до её замужества, семья не вылезала из долгов. Мать старалась угодить всем: и мужу, и детям, и родне, которая продолжала останавливаться у них, приезжая в Стамбул по праздникам. Мужу угождала, чтобы не нервничал лишний раз; детям у них вся жизнь впереди, зачем волновать понапрасну; родне чтобы ничего плохого не подумала об их семье. На жизнь никогда не жаловалась, наоборот, говорила, что ей очень повезло. Семья большая трое детей, сын есть, наследник, и, благодаря собственному магазину, какой-никакой достаток в семье имелся. Чего ещё желать? А когда дочери переехали из отчего дома к мужьям, смиренно помогала им ухаживать за детьми, оберегая их и внуков от гнева отца и братьев. Ушла тихо угасла, так и не увидев Элиф счастливой Элиф пошла характером не в мать она настойчивая и никогда не хотела всем нравиться. Мать была мягкой, а отец никогда не отказывался от своих намерений и твёрдо шёл к цели, которую наметил себе. Не знал меры ни в чём: если сердился, то вполне мог и ударить, и даже убить противника, если бы в момент гнева у него под рукой оказалось оружие. Также, без меры, проявлял он свою любовь, которая, то вспыхивала как огонь, пожирая всё вокруг, то гасла, угодив под бурные потоки разочарования. Эмоции переполняли его. И умер от сердечного приступа прямо в магазине: схватился за сердце и упал, как подкошенный.
Элиф, а это кто?!
Откуда-то издалека услышала она настойчивый голос, вырвавший её из густого тумана воспоминаний и вернувший к действительности. Это был голос Алии, в котором ясно слышался нетерпеливый пыл учёного на пороге большого открытия, этот голос настойчиво требовал, чтобы тотчас пали завесы тайны и открылась вся правда.
Это же не Мехмет с тобой рядом на свадебной фотографии! Не мог он так измениться! Годы, конечно, берут своё, но тут совершенно иной типаж. И ростом он, в отличие от Мехмета, невелик.
Алия настолько увлеклась процессом дознания истины, что совсем не обращала внимания на неодобрительные взгляды, которые бросала на нее Сибель.