Глава 2
Ноябрь 1991 года. Генконсульство СССР в Берлине
В консульстве, монументальный комплекс зданий которого одной стороной выходит на Унтер-ден-Линден, почти упираясь в Бранденбургские ворота, давали прием по случаю празднования Седьмого ноября.
Роман подошел к проходной, достал паспорт и распечатанное приглашение на прием, подал все одной рукой человеку, стоящему у входа. Проверка длилась несколько секунд. Роман зашел в здание консульства и поднялся по лестнице в актовый зал, где уже были накрыты столы с напитками и едой. Взял рюмку с водкой, не спеша рассматривая гостей и красивое помещение.
Почти сразу к нему подошел немолодой седой мужчина и, подняв свой бокал, молча пригласил выпить. Роман охотно повернулся к нему, поднял в ответ свою рюмку с водкой и сказал по-немецки с сильным русским акцентом, выделяя звук «р»:
Будем здор-ровы!
Мужчина в ответ негромко засмеялся, сделал несколько глотков из бокала.
Хелло, меня зовут Берд, Юджин Берд.
Судя по вашему имени, вы не немец, я прав?
Да, конечно, я американец. Столько лет в Германии, а мой акцент остается Но и у вас акцент, вы тоже не немец? Говорите по-русски? Я слышал, как вы разговаривали, поэтому подумал: кто вы? Посольский? Или гость?
Роман с интересом выслушал скороговорку, кивнул и сделал глоток из своей рюмки.
Что же заставляет американца жить не в стране бесконечных возможностей, а в сухой, педантичной, неяркой Германии?
О, это длинная история. Я живу здесь уже лет тридцать. Моя жена немка, а у меня неплохой домик тут, в Берлине. А вот вы? Работаете врачом? У вас столько знакомых.
Роман громко и заразительно засмеялся.
Почти угадали, но я лечу души. Я журналист. Не могу пожаловаться, но иногда это скучновато. Интересных историй на всех не хватает.
Берд оживился, допил свой бокал с вином и приблизил лицо к Роману.
Вам повезло, молодой человек. Вы выпили водки с тем, кто может вам такую историю рассказать! Я тот самый
Берд легко коснулся рукава Романа и потянул его за собой в дальний конец зала, туда, где было не так много людей. Они остановились у столика, от которого как раз отошли несколько человек. Роман с интересом глянул на своего нового собеседника. Берд улыбнулся.
Я знаю, что вы сейчас думаете. Думаете, расскажу любовную историю престарелого американца, которую продам вам как суперстори?
Роман неловко попытался ответить, но Берд коснулся его плеча рукой с массивным перстнем на мизинце и, не давая Роману говорить, продолжил сам:
Что вы знаете о Рудольфе Гессе? Наверняка что-то слышали, но, уверен, никаких подробностей не знаете. Да и откуда вам их знать, если эти подробности известны очень немногим.
Тот самый, который летал к Черчиллю? Говорят, это Гитлер его заставил?
Да-да, он.
Так ведь полет закончился ничем, Гесса арестовали?
И осудили в Нюрнберге Роман оживленно оглянулся. Он сидел в тюрьме до самой своей смерти? Старый нацист. Знаю, я читал как-то его историю. Умер и слава богу, одним негодяем меньше.
Берд отреагировал моментально:
Рудольф Гесс сидел в Шпандау. Это тюрьма в Берлине. Однажды охранники нашли его повешенным. История произвела много шума, Берд помолчал несколько секунд, его старые пальцы неуклюже скомкали салфетку, которую он взял со стола. Я был директором этой тюрьмы. Он был мне другом. Берд еще ближе наклонился к Роману. И я знаю, как он умер, это было не самоубийство Гесса убили.
Роман не перебивал, но на его лице проскользнула скептическая, даже несколько брезгливая гримаса.
Отличная история. Но для желтой прессы. Не хочу обидеть, но обычно все такие истории придуманы, Роман сделал глоток из стакана с водой, стоявшего на столе.
Берд молчал. На слова и мимику Романа не реагировал. Салфетка в его руках превратилась в скатанный белый шарик. Молниеносным движением, удивительным для его неуклюжих пальцев, бросил бумажный шарик в пустой бокал на другом конце стола. Удовлетворенно кивнул, убедившись, что попадание было точным.
Я был директором. Вы это понимаете? Все, кто там работал, имели отношение к разведке Я работал в разведке, но был директором тюрьмы Колонель Полковник ЦРУ.
Роман оживился, и Берд продолжил:
Я имею привычку наводить справки. И хотя я на пенсии, но кое-что могу. И про вас, уж извините, тоже навел справки. Вы опытный журналист, у вас связи, вы русский. Это важно.