Две недели после уезда интендантских чинов прошли в большой спешке и беготне. Секунд-майор Трохин, оставленный приглядывать за подготовкой к приему высоких гостей, зудел большой и надоедливой мухой. Все, по его мнению, в хозяйстве у Егорова было неправильно и в корне неверно. Егерям, казакам и конным пикинерам нужно было белить не только лишь заборы, склады и караульные будки в главной станице, но еще и всякие строения в фортах и поселениях на всей протяженной линии. И самое главное, что было необходимо в представлении хозяйственного майора, так это снять с укреплений все эти драные рыбацкие сети, обсыпанные сверху какой-то дрянью. Те сети, которые здесь назывались на чудной лад маскировочными.
Кусты вокруг всех населенных пунктов и укреплений пограничной линии были, по его мнению, пострижены абы как и наперекосяк, а не вот ровненько и как бы по ниточке.
Бурьян на всех обочинах солдаты, конечно же, скосили, но ведь тоже неаккуратно, а кое-где после этого так и вовсе проплешины, песок и пыльные камни стали видны.
Ну и самым главным недостатком на Буге была шагистика! Шагистики-то, почитай, так и вовсе здесь не было никакой. Солдаты должны были сутками напролет после всяких там работ топтать своими сапогами плац, а они вон опять каким-то там егерским делом занялись! «Ура» вон на поле кричат, в каре строятся, потом вдруг в цепь рассыпаются и круглые железяки в учебные крепостицы кидают. А опосля этого так еще и на их валы этих крепостиц бегом забираются. Ну и какая же тут подготовка к такой вот высокой инспекции?!
Федор Елистратович, ты обещал полковнику Глухову на меня пожаловаться? Алексей в раздражении отмахнулся от надоедливого майора. Ну, вот и жалуйся, давай. Только уж не мешай и нам здесь своим делом заниматься!
Да какое же это дело, Алексей Петрович? вопрошал в великом волнении приставленный от главного интенданта армии штаб-офицер. Нам с вами господин полковник ведь четкие указания дал, что тут надобно делать, а мы ведь вообще уже и не знаю даже чем занялись! Не дело это, господин подполковник! Надобно немедленно прекращать сие безобразие!
Все, достал уже! Лешка резко, чуть было не толкнув назойливого интендантского, развернулся и уставился на него в упор.
Господин майор! Потрудитесь наконец-то услышать меня, повторяю это вам в очередной, и очень надеюсь, что в последний, раз. Мои люди на пограничной Бугской линии, где я поставлен старшим начальником, будут исполнять мои, повторяюсь, только лишь мои приказы! И я сам за все отвечу перед самой высокой инспекцией и перед генерал-фельдмаршалом лично!
Но ведь Антон Павлович жалобно протянул майор.
Вот и докладывайте Антону Павловичу все то, что находите нужным, хоть через вестовых, а хотя бы и лично! Можете вот прямо сейчас к нему и оправляться. Я вас более не задерживаю, господин секунд-майор! Честь имею! и подполковник, развернувшись, пошел скорым шагом в сторону стрелкового полигона, откуда слышалась частая россыпь выстрелов.
Все пропало, все пропало, интендант тяжело вздохнул и, понурив голову, поплелся в противоположную сторону. Как пить дать, теперь за Урал, в самый захолустный гарнизон или вообще в дикую киргизскую степь сошлют.
Алексей приходил домой затемно. Чаще всего Ильюшка с Настенькой уже спали, и он, погладив их светлые головушки, лежащие на подушке, садился за стол ужинать. Катарина пристраивалась рядышком и смотрела, как муж работает ложкой, уплетая наготовленное.
Похудел-то ты как за эти две суматошные недели, Лексинька, вон, аж скулы у тебя выперли. Лицо загорелое, а вот волос совсем под солнцем выбелило, и она погладила его по мягким, словно бы льняным волосам.
Ничего, вот проводим этих господ столичных быстро потом отъемся. Буду у тебя таким толстым и важным подполковником, шутил Лешка. А что, теперь-то уже можно мне, небось? Только вот недавно тридцать один год ведь исполнился. Пора бы уже и дородность, и стать набрать?
Да конечно, засмеялась Катарина. Тебе только и набирать эту дородную стать. Ты же у нас из породы борзых, из гончих будешь. Сплошные жилы да кости, жиринки даже нет, и ухватиться-то не за что!
Не борзых, а волкодавов, поправил жену Алексей. Главное, чтобы у тебя было бы за что схватиться! и под писк Катарины он сгреб ее в охапку.
Тихо ты, ошалелый! Детей вон разбудишь! попробовала она вырваться из крепких объятий.