Ничего. Мать выпрямилась, но не отпустила мои плечи. Еще увидишь, просто не сегодня.
Но, тем не менее, он маг, Аюра. Густой бас отца, спокойный, но словно немного укоризненный.
Он часто говорил со мной таким тоном, когда я не слушался. Теперь он говорил так с мамой. Почему?
Ты не поверишь, но я догадалась, Явар. Отозвалась мама с раздражением и крепче сжала мои плечи.
Ты все еще считаешь, что отнять у сына самое важное, что есть и в твоей жизни, это хорошая идея, Ая? Холодно уточнил отец.
Откуда тебе знать об этом, Явар? Вздохнула за спиной мама. Для начала, ты никогда не видел ткани мироздания.
Только маг может осознать ценность того, что становится смыслом жизни, правда ведь, дорогая? Мрачно бросил отец. И ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю.
Мать стиснула пальцы еще сильнее.
Он маг, Ая. Снова повторил отец. У Карсо есть теперь другие.
Ты хочешь, чтобы твои дети раздраженно начала мать.
Я хочу знать, что с моими детьми не станут творить подобных глупостей, Аюра. отрезал отец с некой злостью. А сейчас я не могу, заметь, быть в этом уверен.
Мне не нравилось, как они говорят. Еще больше то, что они говорят так из-за меня. Быть магом плохо? Они злятся на то, что я вижу эти паутинки, правильно? Но Они звали меня, такие удивительные и красивые. Я очень, очень хотел видеть их, хотел к ним прикоснуться. Я почти не мог уже сопротивляться этому, хотя и боялся до ужаса, что родители разозлятся еще больше. Они ругались из-за меня, говорили странные и непонятные вещи, а я Я сдался. Ни теплые руки мамы, ни манящие яблоки с медом не могли стоять против голоса паутинок. Ничего не имело значения, только они, серебристые ниточки, что искрились по всей комнате.
Дэйшу, нет, мать сжала пальцами мои ладони, когда я все же потянулся к одной из паутинок. Дождись остальных, сынок.
Остальных? Я снова обвел взглядом ниточки.
В моем представлении их было более, чем достаточно. Разве нужны другие? Но мама, кажется, не злится. Это уже хорошо.
Их шесть, она немного тяжело вздохнула. Скоро ты увидишь их все.
Они разные? с любопытством спросил я.
Я услышал, как мама усмехнулась. Теплые, мягкие пальцы все еще нежно сжимали мои ладони, это было невероятно приятно. Я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, паутинок уже не было. Только дубовый стол, хныканье младших и солнечный свет из окон. Я шмыгнул носом. Не хочу, чтобы все было так. Почему они ушли?
Что случилось, Дэйшу? Спокойный, мягкий голос отца.
Я я больше их не вижу, мне хотелось зарыдать, их больше не будет, да?
Будут, неожиданно резко выдохнула мама. Обещаю.
Я стиснул зубы и снова всхлипнул.
Явар, присмотри за ним, попросила мать. Мне нужно поговорить
С Карсо? Мрачно уточнил отец.
Нет, ее руки слегка вздрогнули. С Марзоком. Не давай ему пока касаться Воздуха, хорошо? Он может увидеть их в любой момент. Если потянется
Я найду способ отвлечь пятилетнего мальчишку, Ая, в голосе отца снова зазвучали теплые нотки, уверен.
Это не так просто, как тебе кажется, весело заверила мать и, выпустив мои ладони, пошла к двери.
Аюра, окликнул отец.
Она обернулась на пороге, гордая, высокая, со струящимися медными волосами и черными глазами, в которых было невероятно странное сейчас, совсем непривычное мне выражение.
Спасибо, папа коротко усмехнулся.
Ты переживаешь за него так, словно начала мама.
По-твоему, я не могу за него переживать, Ая? Перебил отец с печальной улыбкой.
Я никогда такого не думала, она быстро мотнула головой. Но вся эта история, Явар
Закончи ее так, как должно, Аюра, дернул плечом папа. Это все, о чем я прошу и просил всегда. Ты знаешь, я люблю Дэйшу. И именно поэтому я не могу желать ему ничего иного.
Она развернулась и ушла. Я смотрел в закрытую дверь некоторое время, затем перевел взгляд на отца.
Мама расстроена? Хмуро уточнил я. Потому что я видел паутинки?
Нет, папа усмехнулся. Она рада, Дэйшу. Просто ей нужно немного времени.
Я запомнил ее такой. Стоящей на пороге со странной печалью в глазах и немного нервной улыбкой. Я и сейчас ее такой вспоминаю. Она вновь почти исчезла из моей жизни, а ее удивительные в то утро ласка и забота стали казаться странной выдумкой. Моя действительность не изменилась, не могла, наверное, измениться. Мама все так же сторонилась меня, отец все так же ругался за шалости и временами водил гулять. Паутинки иногда возвращались, но как-то неожиданно рядом со мной вечно оказывался кто-то, кто не давал к ним прикоснуться. Это расстраивало меня, я пытался прятаться, я жутко хотел дотянуться хоть до одной. Но ни разу не вышло.