Обычная девчонка, обычная второклассница. Могли бы быть первоклашками, но мы ужасно торопились!
И я бы на самом деле не переживала. Потому что, ну, мало ли сколько лет моей дочери, кто его знает, как я переживала постразводную депрессию, может, ушла в большой и долгий загул и сама не помню, кто наш папочка.
Даже такой трэшовый вариант меня бы устроил на самом деле. Моей любви к дочери от этого меньше бы не стало.
И будь все так, не будь у меня повода, я бы послала Ветрова лесом, отказала бы ему в праве на генетическую экспертизу, и точно б знала он бы спрыгнул. Не стал бы добиваться признания отцовства у ребенка, который может быть и не его.
Он же у нас чертов собственник. Он не будет претендовать на игрушку, если будет не уверен, что эта игрушка только его и ничья больше.
Но Повод у меня для беспокойства имеется! Налицо, так сказать.
Еще первокурсником Яр заливал мне, что это, мол, у его семейства доминантный ген такой. Что уже поколений восемь все Ветровы с этим цветом глаз.
Цветом, который я пыталась ненавидеть те девять месяцев после развода.
Цветом глаз моей дочери, красивей которых нет ни в одном уголке этой планеты.
Зашкаливающе-ярким, ультрамариново-синим
Мам, Маруське неуютно и страшно. Еще бы, всякие стремные дядьки тут шляются и как будто бы даже обижают маму. Вряд ли вся эта ситуация со стороны выглядит хотя бы мило.
Моя дочь боится. И подойти к ней мне не сможет помешать никакой Ветров особенно тот, что сейчас замер бледным призраком и ловит воздух ртом. И смотрит на Маруську, не выпуская её из поля зрения ни на секунду.
Я шагаю мимо него. Маруська вцепляется в меня обеими ручонками, я отвечаю ей взаимностью, глажу дочь по спине.
Сердце мое непоседливое, вот что ж тебе не сиделось дома? Стольких неприятностей нам с тобой удалось бы избежать, потерпи ты самую чуточку.
Почему неприятностей? А вы всерьез верите, что Ярослав Ветров, узнав о том, что семь лет назад я не сообщила ему о рождении дочери, принесет мне пятьсот эскимо от радости? Это только крокодилу Гене такие ништяки обламывались.
Бабушка спит, бусинка моя? шепотом в самое ушко Маруськи. Она кивает торопливо и быстро. Ну, ясно. Когда бабушка спит, в тишине нам становится тревожнее всего. Нет, я не злюсь. Это бесполезно, в конце концов.
Тем более что в чем виновата Маруська? В том, что не очень любит тишину? Она настолько не любит тишину, что до сих пор приходит по ночам спать ко мне. Повышенная тревожность, ага!
Пять минут подождешь? ласково спрашиваю я.
А можно две? моя маленькая лиса, конечно, тут же начинает торговаться.
Четыре, улыбаюсь я, но сегодня прочитаем на главу больше. Договорились?
Ага, Маруська вздыхает, еще три секунды пыхтит мне на ухо, а потом выскальзывает из моих рук.
Стоп, я перехватываю дочь за подбородок, вглядываюсь в лицо.
Царапина на лице. Во всю скулу, от виска к подбородку. Утром её не было.
Это что? тихо спрашиваю, касаясь пальцем кожи, рядом с болячкой.
Маруська мрачнеет. Ну, ясно. Это снова Маскарадова или кто-то из её подпевал?
Если бы еще были гарантии, что в другой школе будет как-то иначе Гарантий нет, но и выбора тоже. Если завуч и дальше будет игнорировать нашу проблему из этой гимназии мы уйдем. Без особых сожалений. Ну, почти. Гимназия новая, крутая. И фонд у неё отличный
Ты ей хорошо наподдала? заговорщическим тоном уточняю я. Непедагогично да. Но я не буду прививать моей дочери привычку пасовать, когда её обижают. Маруська снова улыбается, на этот раз кровожадно. Ой, не завидую я той принцесске, что к ней полезла.
В конце концов, тапки-единорожки на последний Новый Год лежали под елочкой от меня.
А у Деда Мороза моя дочь заказала боксерскую грушу. И гантели.
Дедушка Мороз, разумеется, исполнил её мечту.
Эй, я знаю, что «девочки не дерутся», вот только, ой, сколько вы не знаете о некоторых девочках. Увы, я не могу оплачивать Маруське занятия верховой ездой, а она грезит о лошадях. Но на боксерскую грушу денег я заработала. Сама иногда подумываю, что полупить по груше отличный антистресс. Жаль, у её перчаток не мой размерчик.
И, кстати, когда я дарила Маруське этот подарок, у нас этих проблем не было. Мы вроде даже дружили с этой Олей. Это все в этом году началось
Четыре минуты, напоминаю я и закрываю за Маруськой дверь. Напоминаю ей. Проговариваю для Ветрова. Уж он-то точно не заставит меня нарушить слово, данное дочери.