Ешь давай, рассмеялась она, приметив мой голодный взгляд.
Наелась я от пуза, даже поплохело, но последний кусок пирога всё равно в себя запихала. Если у них тут всегда так кормят, то я согласна учиться на ведьму вечно!
Ну а теперь пошли искать тебе место, посмеиваясь, проговорила матушка, когда я откинулась на спинку стула и застонала.
А может потом? Мне и здесь хорошо, пробурчала, не желая шевелиться.
А переедание для ведьмы вредно, покачала головой Евдора. Сытая ведьма слабее голодной.
Да я ни с кем силой мериться и не собираюсь, заявила я, блаженно щурясь.
Подожди, это ты ещё за умывальню и кровать у окна не билась, рассмеялась бабушка.
Я открыла глаза и сощурилась.
А чего, и драться придётся?
Вот этого не надо! тут же сдвинула брови матушка Евдора. У нас драки не приветствуются.
Ну я терпеть не буду. Ежели чего, могу и в глаз зарядить, предупредила я.
Ох, ошиблась я, кажется. Не тебе здесь трудно будет, а нам с тобой, вздохнула Евдора.
Я прикусила язык свой долгий и опустила голову. И правда, разошлась, как в родной слободе, а отсюда и выгнать ведь могут. Куда я тогда денусь? Батюшка назад не примет, к маминым родичам без грамоты соваться тоже нет толку, а побираться я и не умею.
Пошли уже, горе ты моё, проговорила матушка Евдора.
***
Ох, если бы старушка знала, как она права в этом утверждении, ни за что не приняла бы бедную слободскую девушку под своё крыло.
Глава третья: Летают тут всякие!
Матушка Евдора провела меня по длинному проходу с цветастыми окнами до красивой такой резной лесенки, мы поднялись по ней на второй этаж, где по одной стороне шли частые узкие оконца, а по другой дверки. Она пропустила первые три, заглянула в следующие две и остановилась у третьей.
Вот здесь есть лишняя кровать. Тут тебе и жить, значит, поведала мне старушка. Это спаленка послушниц силы целительства. С их наставницей я договорюсь. А ты веди себя хорошо. Ни с кем не ссорься, не груби. Целительницы они по природе своей девочки добрые, без повода не обидят. Если что нужно будет, обращайся прямо ко мне. Про обучение после сговоримся.
А узлы мои? спохватилась я.
Будут тебе узлы, улыбнулась матушка. Но многого здесь и не нужно. Одежду для учёбы школа даст, а остальное вряд ли подойдёт для выхода в город. Да и не стоит тебе пока никуда выходить. Сначала с силой твоей определиться надо.
И Евдора ушла, а я села на указанную кровать, сложила ручки на коленках и призадумалась. Не попёрли меня и то ладно. А ежели не соврала матушка, то и не попрут. Сила у меня больно страшная, да неведомая, кто ж меня отпустит? А с другого ряду, здесь девок много, и каждая со своей силой и со своим интересом. Не зазря же Евдора про бойню за умывальню сказанула. А значит, буду биться. Я себя в обиду не дам. А выгонят, так тому и быть. Уж лучше сгинуть где-то, чем попустить и стать девкой для битья. У нас в слободе есть такие, кому сразу не вышло себя показать, а потом и клюют все, как петухи оголтелые. И поди покажи чего ты можешь, коли уже затоптали. Ставить себя нужно сразу высоко, потом поздно будет, не подымешься.
Вот с такими думами я и встретила послушниц, пришедших с обучения. Пока их не было, я посчитала кровати, всего их было четыре и моя пятая. Получается, жить мне с четырьмя послушницами. Они-то и пришли, все разом.
Ой, а ты кто? спросила низенькая худенькая, прям совсем заморенная девочка с реденькой сивой косицей.
Она первая вбежала в комнатку. В след за ней вошли три девицы, одна другой краше. У первой была толстенная воронёная коса считай до пола, румяные щёки и круглые бока, выпирающие из чёрного платья, как перестоявшая квашня. У второй коса была покороче да пожиже, но глаза янтарные блестели, как блюдца начищенные на солнце, а третья оказалась совсем уж неказистой ручки-ножки коротки, сама как бочонок, глаза тусклые навыкате, губы синие и тонкие, носа и того совсем не видать считай, но вид такой, будто только давеча у князя столовалась.
И кто это тут у нас? пропищала кубышка коротконогая тоненьким голоском.
А я теперь жить здесь буду, сразу обозначила я своё место.
Это ещё почему? удивилась квашня.
А потому, что так матушка Евдора сказала, поведала ей, выпрямляясь в полный рост и упирая руки в боки.
Это про неё Марса сказывала, громко прошептала ясноглазая.