Это про неё Марса сказывала, громко прошептала ясноглазая.
А, ну да, ты, Фатия, с ней общий язык найдёшь, пихнула ясноглазую в бок кубышка. Вы ж обе из деревни вылезли.
Постыдись, Татина, девушки такие же одарённые, как и мы, покачала головой квашня.
В моих глазах она тут же из квашни обратилась в премиленькую пышечку.
Да брось, Перла, знаем мы, на что они способны, эти выходцы из низших слоёв, передёрнула квадратными плечами коротколапая кубышка.
Ну не скажите. Знавала я одну деву из самых низов, которая такое вытворяла, что папенька был в приятном шоке, вдруг певуче протянул заморыш, что вперёд других в комнатку явился.
Да кто же спорит, Златания, но мы-то знаем, в чём такие девы обычно преуспевают, подмигнула заморышу кубышка.
Не шумите, сороки, добродушно одёрнула их пышка, которую, как я поняла, кличут Перлой, Давайте сначала познакомимся.
Да что с ней знакомиться? Я же вижу, что она не целитель. Златания, ты же не потерпишь лишнюю? передёрнула плечиками кубышка.
Мне так и захотелось поддеть её ногой, чтоб летела да кувыркалась куда подальше. Но я сдержалась, почуяла не она тут верховодит. И моя правда оказалась.
Зачем же так сразу? улыбнулся заморыш, показывая кривые тонкие зубки. А вдруг это самородок? Вдруг нам посчастливилось повстречаться с исключительной личностью? Давайте сначала познакомимся.
Ну если ты настаиваешь, хмыкнула коротколапая Татина. Деревня, ты вообще откуда? И чего здесь забыла?
Эта недоросль выступила вперёд, подпёрла квадратные бока короткими ручонками да уставилась на меня снизу вверх, глазками своими поросячьими так и бликая.
Ох, не туда я попала, как есть не туда, языком я прищёлкнула, на неё сверху поглядывая. Я думала, что в ведьминскую школу пришла, а тут никак балаган.
Кубышка закраснелась вся, да так, что того и гляди кровь носом пойдёт, заморыш принялся хохотать до слёз, пышечка засмущалась да отвернулась, улыбку ото всех хороня, а ясноглазая открыто засмеялась, показывая мне два больших пальца, сцепленные в замок, что у нас в слободе завсегда одно только и значило молодец, я с тобой. Ну вот, я теперь и не одна! Да и пышечка мне тоже понравилась, уживёмся. С заморышем не всё ясно, она какая-то не такая, как мы люди простые, но тоже поди можно договориться будет. А с кубышке нам точно не ужиться. Не люблю я задавак, да ещё и таких грязноротых.
Ну вот и познакомились, отсмеявшись пропищал заморыш. А теперь давай установим рамки. Я Златания, княжна Семиречная, дочь князя и твоя повелительница. Это, указала она на кубышку, Татина, моя любимая веселушка. Её трогать нельзя если я не разрешу. Дальше у нас идёт Перла, ткнула пальцем тонюсеньким в пышку, она добрая и приветливая, но такая дурочка! Ей в целительстве самое место. И последняя у нас Фатия, на ясноглазую головой мотнула, тоже деревенщина, но наставница в ней души не чает, она у нас целительница прирождённая.
Ясно, кивнула я.
Да ничего тебе не ясно! с чего-то оскалилась Златания. Я твоя госпожа. Ты должна подчиняться мне беспрекословно!
Это с чего? не уразумела я.
Я дочь князя! заверещала она, да так, что у меня и уши застило.
Помотала головой, посмотрела на неё и опять спросила:
А с чего я тебе служить-то буду? Ты ж не князь.
Худышка заморенная аж посинела, принялась топать ножонками да махать ручонками. А я на её подруженек глянула да и испросила:
Ну правда моя, с чего я ей служить-то буду? Она ж не князь, и не батюшка мой. И даже ведьминской школой не верховодит. Ну ладно бы ещё батюшкой была, так я и его через раз слушалась.
Перла и Фатия принялись смеяться в обнимку, они едва не плакали, а я не могла уразуметь чего не так-то?
Ты не продержишься здесь и дня, пообещала мне Златания, и убежала.
Жди неприятностей, вторила ей Татина, хлопнув дверкой напоследок.
Какие у вас здесь все несуразные, покачала я головой.
Ты мой герой, чуть не плача протянула Фатия. Если тебя сейчас выпрут, помогу устроиться подмастерьем у дяди, он здесь, в столице, пекарем работает.
Да я тебя к родителям отправлю, они в любую школу устроят, поддакнула ей Перла. Мы не приемлем кумовства. Наш род берёт начало от первых князей, но родители всегда говорили, что цена не в имени, а в душе.
А я не поняла, от чего такой шум-то, как на духу призналась я.