Привет, Тома! Новость слышала?
Нет.
У нас новый главреж, округлив глаза и оглядываясь, вполголоса сообщила Кира. Вепрева сняли. Говорят, что еще в пятницу его арестовали.
Откуда ты все знаешь?
Зря, что ли, дружу с Лелей, нашей секретаршей? Все новости из первых рук. А нового завтра будут представлять. Репетиции отменили, так что ты зря пришла.
Она с завистью оглядела Важенину и уже не в первый раз произнесла с досадой, в которой слышалась черная зависть:
Ох, Томка, дал же бог фигуру! В любом платье хороша. Взять вот это серенькое фасон допотопный, а как сидит!
Переведя взгляд на свое, крепдешиновое, сшитое по последней моде, Дербенева тяжело вздохнула:
А я, корова толстозадая, хоть и в крепдешине. Ни ног, ни талии. Вот и получаю роли приживалок или доярок каких-нибудь.
Она вдруг вошла в образ одной из своих героинь подбоченилась, на лице изобразила глуповато-озабоченное выражение, и с характерным деревенским произношением выдала реплику из пьесы про колхозную жизнь:
Слышь, Ляксевна! Зорька-то отелилась намедни! Ага. Бычок такой славненькай у нее. Ага. Беленькай, пушыстай-пушистай, ну чисто заиц зимой!
Брось, Кирка, прибедняться, улыбнулась Тамара. Ты у нас лучшая характерная актриса. Подожди немного и будешь Кабаниху играть или Вассу
Ага, держи карман! Да нашу Ряжскую, примадонну нафталиновую, никакой силой на пенсию не отправишь. До ста лет, видно, решила сцену песком посыпать.
Ты несправедлива, Кира, возразила Тамара. Ей до ста лет еще полсотни жить. Думаешь, нас молодые актрисы лет через двадцать не начнут выживать?
Всему свое время! упрямо гнула свою линию Дербенева. Достав из сумочки пудреницу, прихорашиваясь и любуясь своим отражением, она продолжила безапелляционным тоном: Поиграла вдоволь, причем в одних заглавных ролях, дай молодым дорогу
С какой стати? На ее Раневскую до сих пор все наше партийное начальство слетается, как пчелы на мед. В гримерке цветы от поклонников не вмещаются и это после обычного спектакля. А на премьерах что творится! И вдруг ни с того ни с сего объявить об уходе. Смешно!
Очень смешно, с ядовитой ухмылкой подтвердила Дербенева. Только, я думаю, кончилось ее время. Поцарствовала Клеопатра, хватит. Антоний-то того
Ты о чем? машинально спросила Тамара, но вдруг, поняв намек, изменилась в лице: Ах, да. Главреж Это удар Мне ее жаль
А мне нисколько, презрительно скривила губы Дербенева и злобно прошипела: Так ей и надо! Помнишь, как она меня отчитала за опоздание на репетицию? При всех! Как сопливую школьницу! Подумаешь, проспала! И опоздала-то всего на полчаса. Нет уж! Кого бы жалеть, только не ее. Уж она-то никого не жалела.
Ладно, я пойду, Тамаре стало не по себе от злорадства коллеги, мне в магазин надо за продуктами.
А я думала, погуляем, разочарованно протянула Дербенева. Сегодня погода шикарная. Надо бы новое платье опробовать
Как-нибудь в другой раз, уже на ходу бросила Тамара, направляясь по коридору к лестнице.
Она бегом спустилась на первый этаж, резко повернула налево и внезапно столкнулась с каким-то мужчиной, почти оказавшись в его объятьях. Ойкнув, отпрянула назад, пробормотала: «Извините» и уже хотела бежать дальше, как услышала в ответ слова, произнесенные мягким, но звучным баритоном:
Это вы меня простите.
Тамара подняла глаза и встретилась с внимательным прищуром серых глаз. Мужчине было не больше тридцати семи. Она невольно отметила его дорогой костюм и красивую стрижку. Нельзя было не узнать в этом статном красавце известного в прошлом актера, а теперь модного режиссера одного из театров.
Ой, а я вас, кажется, знаю, глупо протянула Тамара, очевидно, от растерянности.
Возможно, улыбнулся он в ответ.
Вы, наверное, к главрежу? А его сейчас нет. Он
Мне об этом известно, сударыня. Извините, сухо отрезал он и зашагал к двери с табличкой «Главный режиссер».
Но прежде чем войти в нее, оглянулся. Тамара, столбом стоявшая возле лестницы, внезапно смутилась, сорвалась с места и пулей вылетела из здания.
* * *
Стоп! Никуда не годится! Лидия Васильевна! Ведь я на первой репетиции просил вас в этой сцене быть пошустрее, что ли. Не хватает темперамента вашей Огудаловой. Поймите!