О себе? Лицо ее сразу приняло настороженное, почти враждебное выражение. Сожалею, Фрэнклин, но мне нечего вам рассказать.
По существу, это была ясная и даже не особенно завуалированная вежливостью просьба не вмешиваться в ее жизнь и раз навсегда отстать с расспросами. Фрэнк так и понял. Он сидел в дурацком кресле из точеных палочек, смотрел на носки собственных ботинок и со стыдом и болью думал о том, что не нужно было выпрашивать у Делонга этот двухдневный отпуск, не нужно было лететь из Тулузы в Париж, а из Парижа сюда, и уж во всяком случае не нужно было подходить к ней, когда она вышла из такси. Он мог посмотреть издали и вернуться в аэропорт. Не нужно было с нею заговаривать. Чего он надеялся добиться? Она стала взрослее и, может быть, еще более красивой, хотя это трудно оказать. Может быть, просто волосы черные и почти прямые. Ему такие всегда нравились. Именно такие чуть волнистые. Так длинно сейчас никто не носит, по крайней мере у нас, дома
Вы повзрослели, Дора Беатрис, сказал он упрямо, несмотря на все эти мысли, только что промелькнувшие в его голове. Он вообще был упрям. Очевидно, фамильное качество: капитан Джон Хартфилд тоже был упрям и погиб, в общем-то, именно из-за своего упрямства. По возрасту он уже мог не летать, но упрямо считал, что летать нужно, и летал до тех пор, пока его «крепость» не взорвалась над Швейнфуртом с полной бомбовой нагрузкой и девятью человеками экипажа.
Вы стали совсем взрослой дамой, сказал он упрямым голосом. И выглядите очень хорошо.
Вы находите? Не знаю.
Скажите А как у вас с вашим колледжем то есть лицеем?
С лицеем? В голосе Беатрис прозвучало легкое удивление. Она пожала плечами: Никак. А что?
О, просто спросил. Вы его не окончили?
Нет.
И не думаете?
Нет.
Что вы вообще думаете делать, Дора Беатрис? Я имею в виду вообще, понимаете?
Не знаю, Фрэнклин. Вообще не знаю.
Но ведь, Дора Беатрис так жить нельзя!
Можно, как видите. Сейчас я поставлю кофе, минутку
Она вскочила и почти выбежала из комнаты. Фрэнк слышал, как вода из крана лилась в кофейник, как зашипел газ, как выдвигались какие-то ящики и шуршала бумага. Потом хлопнула дверь, и стало тихо. Фрэнклин сидел на трогаясь с места и думал о том, что приехал он сюда совершенно напрасно, но что приехать было нужно. И что он не уйдет из этой комнаты до тех пор, пока они не поговорят обо всем откровенно и до конца
Кофейник вскипел. Фрэнк погасил плитку, подивившись ее странному виду, с опасением потрогал идущую от газового крана резиновую трубку и недоверчиво принюхался. Потом он огляделся, как оглядывался в другой комнате. Очевидно, это называется кухней? Да, холодильника нет. И вообще ничего нет. Черт возьми, когда эти европейцы научатся жить
по-человечески?..
Он уже начал тревожиться, когда вернулась Беатрис, прижимая к груди свертки.
Вы погасили? Спасибо, я боялась, что вы не найдете кран. Я только сбегала в лавку здесь недалеко, на улице Утонувших Детей Честное слово, так и называется!
Фрэнк вернулся в свое кресло. Дверь оставалась открытой, Беатрис суетилась, заваривая кофе и разворачивая свои покупки.
Правда, здесь чудесные названия улиц, продолжала она говорить с тем же неестественным, лихорадочным оживлением в голосе. Вы знаете, можно просто ходить и читать названия В Икселле, где пруды, есть, например, улица Золотой Шпоры. И еще я видела улицу, которая называется Волчий Ров. Это в самом центре! Если забраться в старые кварталы, то там вообще есть все, что хотите: и улица Меча, и улица Зеркала, и даже улица Лисиц. Интересно, правда? Я считаю, что это куда лучше, чем у нас в Америке: или просто номера, или фамилии генералов, или места знаменитых сражений Возьмите в Аргентине! Куда бы ты ни приехал обязательно Сан-Мартин, обязательно Боливар, обязательно Кальяо Ну, или еще названия деревьев. А здесь улица Золотой Шпоры! Вы хотели бы жить на улице Золотой Шпоры, Фрэнк?
Еще бы, сказал он. Хватит вам заниматься кухней, идите сюда.
Иду! Сейчас мы выпьем кофе, я тоже немного проголодалась. Когда улетает ваш самолет?
Утром, в девять с чем-то, но у меня еще нет билета.
В каком отеле вы остановились?
Фрэнк засмеялся.
Никак не мог договориться с водителем, он в конце концов плюнул и отвез меня чуть ли не в самый дорогой, не знаю уж, за кого он меня принял. Называется «Бедфорд», в самом центре. Там чертова куча англичан