Прозорливый у тебя дед.
Дед что надо. В наше, говорит, время не соскучишься.
На что это он, интересно, намекает?
Оперативник ответил:
Он без умысла, что вы
Костенко усмехнулся, весело оглядел оперативника и подмигнул ему.
Нет, серьезно, повторил тот, просто дед с фантазией.
Какая у деда может быть фантазия? У деда сплошной реализм должен быть. Давай воды выпьем, а то горло совсем пересохло. Сволочь, не идет до сих пор
Кто?
Чита, кто
Так и ходят они по улице. Говорят о пустяках, подшучивают друг над другом, а в голове только одна мысль: где он?
Внешне они спокойны, даже несколько расслабленны. А ведь под пиджаками не видно, как напряжены у них мышцы рук и спины; посторонний не знает, как устают глаза, потому что надо все время смотреть по сторонам и искать, и не просто искать, а так, чтобы непременно найти.
Виктор ГанкинПрохор позвонил в гараж и попросил к телефону шофера Виктора Ганкина.
Он сейчас на линии, ответили ему, позвоните через час.
Не уйдет? Может, он вернется и сразу уйдет
Нет. Он до трех сегодня.
Спасибо, ответил Прохор, вы ему передайте, пожалуйста, что к нему Архип Иванович через час перезвонит, ладно?
Через неделю после свадьбы Виктор сделал хорошего «левака»: перевез за два часа три холодильника. «Москвичок» у него с кузовом, свеженький, всего тридцать тысяч набегал. Развал, правда, дрянной, левый передний скат здорово жрет. Да черт с ним, со скатом. Тридцать рублей в кармане. Любке на платье. В Пассаже продают. Импортное, с красными цветами по сиреневому фону. Кошмар!
Женившись, он в рот не брал водки. Раньше-то пил много. И не водку, а политурку. Она дешевая, водичкой разбавишь и ничего, пить можно. В нюх, правда, шибает. И рыгается потом плохо, прямо керосином рыгается, спички не подноси. А как Любку встретил, так перестал пить. Ребята говорят, что от политурки с мужским делом вроде плохо. А Любка девка что надо, за ней глаз да глаз. А водочки это, пожалуй, можно. Чекушку с удачи. Она ж не политура, ее в магазине государство продает. И с закуской. В последний раз, чего там
Орудовец, задержавший Ганкина по ерундовому поводу, не хотел даже сначала его штрафовать. А потом отправил на проверку, дуть в трубочку этого самого Раппопорта. Чтоб сдох этот Раппопорт с его трубочкой Права отняли. И все. Разнорабочим сколько в месяц получишь? Два раза двор подметешь и весь труд. Деньга соответственно.
Шоферов на базе не хватало, и Ганкину выдали талон. Без прав. Заработок на четверть меньше, чем раньше. А подкалымить надо? В том-то и дело. Ночью договорился с диспетчером и махнул к вокзалам. Ездил, ездил везде ОРУД, сразу схватят за баки. Поехал к гостиницам. Тоже без толку. Потом вспомнил Останкино! Рванул туда. Остановили двое. Повез одного в город, а другого в Тарасовку. Адресок взял, десятку бросил. Уже другое дело. Жизнь. Хороший старичок. Архип Иваныч. Хроменький. Добрый такой, и все как попик говорит: ласково, душевно. Потом седьмого пришел. «Хочешь, спрашивает, сто рублей получить?» «Дурак не хочет. Перевезти что?» «Да нет, говорит, ребят надо подвезти в одно место, а потом забрать». «Подвезем, чего не подвезти!» Пришел назавтра Сударь. Подвез его с Читушкой к скупке. Вышли оттуда, поехали в город, а вечером Архип Иваныч сотню приволок. Лучше б не приволакивал. Любка скандалит. «Откуда, спрашивает, деньги?» Баба, чего с нее возьмешь? Ушел из дому, а старик ждет на лавочке, около дома сидит. Пошли с ним, дали как следует. Тут уж он все и выложил. «Ты, говорит, теперь с нами. Заодно. А чего? говорит. В наш век надо каждой минутой жить. Как, говорит, водород рванут так все марсианам останется. Живи, гуляй, пока можно!» Сволочь старая. Потом еще два раза с ним ездил. А вернулся домой все деньги лежат на столе, а над ними записочка: «Уехала в деревню к тете». Ну и черт с тобой! С девчатами сейчас нет проблемы, только выбирай, сами напрашиваются, глазами стреляют, змеи
Розку выбрал, в кафе «Ландыш» повел, портвейном поил, а как домой привел и до дела дошло, она морду расцарапала. Зараза! Водки выпьешь, домой придешь и такая тоска, что пропади все пропадом! «Эх, Любка, Любка, надо было тебе со мной по-хорошему поговорить! Я б, может, остепенился. Год всего живем, чего там Думаю, поеду к ней, упаду на колени, вернется. А как выпью так ну ее сразу к черту! А тут письмо: так, мол, и так у меня будет ребенок. Она сама видная, значит, и родит кого надо. Все. Завязал. Сударя побоку. Ходит, морду кривит. От него все и шло. Сегодня день короткий, возьму билет и к ней, а в понедельник вернемся вместе. А насчет этих я и знать ничего не знаю. Они ходили, я в машине сидел. Может, они папкин пиджак продавали, поди докажи. Так Любке и скажу, если будет пилить Чего Архип Иванычу от меня надо? Он старик хороший. Если он скажет, те отстанут. Через час, сказал, позвонит. Час не год, подождать можно. Эх, Любка, ты ведь и не знаешь, что я к тебе завтра утром приеду. Розка зараза, в подметки не годится. Маникюр сделала и решила, что царица. Дура мордастая, думает, что если царапается значит в сети к себе завлечет Черта с два Идиоты повывелись».