Освободил могучий Арес Таната пленённого, а тот уж всю душу выбил из Сизифа. С удовольствием.
* * *
Но и в царстве теней сумела та душонка вывернуться.
Перед смертью шепнул Сизиф жёнушке, чтоб похорон по нему не устраивала, и заждались Аид с Персефоной подарочков.
Непорядочно это, ворчал Аид обиженно. Не по-людски как-то, да и не по-божески.
Так то ж жена моя, дура, запамятовала, отвечал Аиду Сизиф изворотливый. Ты б отпустил меня на сутки, Аидушка? А я б уж завалил тебя потом презентами
И отпустил Аид Сизифа за подарками.
Однако не вернулся аферист в царство мёртвое. Живёт себе во дворце, поплёвывая, да роскошные пиры закатывает.
Лишь через десять лет Аид внезапно опомнился.
Секундочку! говорит. А Сизиф-то куда делся с презентами?!
И почесав в затылке божеском, снова снарядил за ним Таната хмурого.
Только не стал на сей раз Танат с Сизифом разговаривать с ходу выбил из хитреца его душу подлую.
Вот ты пожалел нам тогда подарочков, улыбнулся Аид Сизифу эфирному. А мы к тебе со всем сердцем, с радушием Смотри, какую булыгу подготовили А ну-ка закати её вон на ту гору покатую Закатишь снова в миру окажешься!
И схватил тут Сизиф валун каменный, и покатил его на гору высокую Но вот вырвалась из рук булыга неподъёмная и с грохотом вниз рухнула.
Так из века в век и продолжает скатываться. Мат, говорят, над той горой стоит отборнейший.
Тантал
А вот Тантал, сын громовержца верховного, баловнем богов у греков считается.
Всё, говорят, имел правитель Сипил богатейший, ни в чём себе не отказывал. Сами олимпийцы в его чертоги кутить хаживали. Да и к себе, на Олимп, порой пропуск выписывали.
Даже в олимпийском комитете Тантал пару раз сиживал. Оттого и возомнил себя ровней богам, видимо.
Сперва амброзию с Олимпа начал таскать по-тихому. А потом, обнаглев, стал на пирушках её вкушать уже в открытую.
Но и тогда не переставал эгидодержавный любить баловня.
Ух и люблю ж тебя, сынок! признавался в порыве нежности. А за что и сам не ведаю. Но готов любое желание твоё выполнить.
Так не имею я, папаша, желаний-то! улыбался в ответ Зевсу баловень. Всё у меня есть. Как бог, амброзию кушаю.
Хмурился от тех слов Зевс величественный, но ничего не отвечал любимому отпрыску.
А тут вдруг золотую собаку у громовержца свистнули. Оставил он её на Крите стеречь святилище, а жадный царь Пандарей украл того пёсика и Танталу уступил за мешок золота.
Послал тогда Зевс к Танталу Гермеса посланником. Не видал ли, мол, золотую собаку, случаем?
Но вытаращился на посланца Тантал в изумлении: «Собаку?! Золотую?! Клянусь Зевсом, не видывал!»
Ты б не разбрасывался такими клятвами, посоветовал ему Гермес по-дружески. Мы ведь, боги, того всезнающие.
Да разрази Зевса гром, если лгу тебе! закричал тут Тантал запальчиво.
И вернулся Гермес ни с чем к тучегонителю.
Не видал, говорит, Тантал твоего пёсика. Тобой божится, милый батенька.
И опять смолчал отец отходчивый. Лишь о чём-то своём задумался.
* * *
А Тантал, почуяв полную безнаказанность, решил проучить богов всезнающих. Пригласил на пир олимпийцев, приходите, мол, отведайте блюда изысканные А сам убил Пелопса, сына своего родненького, да с приправами зажарил того на вертеле. Дескать, вот вам, всезнайки-вершители, родственничка своего нате-ка, выкусите!
Однако не стали боги кушать Пелопса жареного.
Благодарствуем, говорят, сегодня четверг день рыбный!
Лишь Деметра, пропажей дочери опечаленная, кусок с тарелки механически хапнула.
Закричали ей боги: «Плюй косточку!» Но уж проглотила Деметра плечико. И хоть сняли боги Пелопса с вертела пришлось вставлять ему плечо искусственное.
Из слоновой кости Гефест протез инвалиду вырезал.
А Тантала позвал к себе Аид неприветливый.
Идём, говорит, у меня муки для тебя простаивают
И приговорили боги того баловня вечный голод и жажду испытывать.
Поставили его по горло в озеро. Над головой спелые фрукты развесили. Но лишь потянет к ним руки жаждущий, лишь испить склонит Тантал голову, как утекает вода, исчезают плоды и скала нависает над мучеником.