Ближе к концу того месяца это произошло. После максимум трех прослушиваний, между которыми его надежды попеременно то возрастали, то ослабевали, он был выбран на главную мужскую роль в "Праздничном дереве". По их словам, продюсеры были больше заинтересованы в том, чтобы найти когото, кто подходил бы на роль Эрика Эверарда, тем более, что звезда женского пола предпочитала, чтобы ее блеск не омрачался конкуренцией.
Репетиции отнимали у него так много времени, что следующие пять недель он очень мало виделся с Иво, но к тому времени Иво в нем больше не нуждался. На самом деле, теперь они были уже не учителем и учеником, а товарищами, которых сближал тот факт, что они оба принадлежали к разным мирам, отличным от того, в котором они жили. Насколько ему мог нравиться кто-либо, кто существовал за пределами его воображения, Пол очень привязался к Иво. И он скорее думал, что Иво он тоже нравится но, поскольку он никогда не мог быть полностью уверен в реакции обычных людей на него, как он мог быть уверен в реакции инопланетянина?
Иво иногда приходил на репетиции, но, естественно, ему было скучно, так как он не был профессионалом, и через некоторое время он стал приходить не очень часто. Сначала Пол почувствовал укол вины, но потом вспомнил, что ему не о чем беспокоиться. У Иво была своя работа.
Вся труппа "Праздничного дерева" уехала из города на пробы, и Пол вообще не видел Иво в течение шести недель. Это были напряженные, счастливые недели, потому что пьеса с самого начала стала хитом. Ее показывали при переполненных залах в Нью-Хейвене и Бостоне, а билеты в Нью-Йорке были распроданы за несколько месяцев до открытия.
Должно быть, это довольно забавно играть, сказал Иво Полу на следующее утро после открытия в НьюЙорке, когда Пол удовлетворенно развалился на своей кровати теперь у него была лучшая комната в доме среди кучи восторженных отзывов. Наконец-то он на коне. Все его любили. Он добился успеха.
И теперь, когда он прочитал отзывы, и все они были благоприятными, он мог обратить внимание на странные вещи, которые произошли с его другом. Приподнявшись на локте, Пол закричал:
Иво, ты что-то бормочешь! После всего, чему я научил тебя об артикуляции!
Я тут повозился с этой бандой актеров, пока тебя не было, сказал Иво. Они говорят, что бормотание это то, что нужно. А не тявканье, которое я декламировал, так что
Но тебе не нужно впадать в противоположную крайность и Иво! Пол недоверчиво разглядывал все детали внешности собеседника. Что случилось с костюмами Брукс?
Повесил их в шкафу, ответил Иво, выглядя смущенным. Тем не менее, я надел один вечером в Лас-Вегасе, продолжал он, защищаясь. Я прихожу в таком виде на твою премьеру, но все остальные парни носят синие джинсы и кожаные куртки. Я имею в виду, черт возьми, я должен соответствовать больше, чем кто-либо другой. Ты же знаешь это, Пол.
И Пол резко выпрямился; это было величайшее возмущение, ты изменился сам! Ты стал моложе!
Это век молодежи, пробормотал Иво. И я подумал, что я почти готов к импровизации, как ты и сказал.
Послушай, Иво, если ты действительно хочешь выйти на сцену
Черт возьми, я не хочу быть актером! Иво запротестовал, слишком яростно. Ты чертовски хорошо знаешь, что я шпион, разведываю вокруг, чтобы посмотреть, есть ли у вас какиенибудь секретные средства защиты, прежде чем я сделаю свой отчет.
Я не чувствую, что выдаю какие-то государственные секреты, сказал Пол, когда говорю тебе, что бастионы нашей обороны возводятся не в актерской студии.
Слушай, приятель, дай мне шпионить так, как я хочу, а я позволю тебе вести себя так, как ты хочешь.
Пола встревожила эта перемена в Иво, потому что, хотя он всегда старался держаться подальше от участия в общественной жизни, он не мог избавиться от ощущения, что молодой инопланетянин стал в какойто мере его обязанностью особенно теперь, когда он был подростком. Пол бы даже забеспокоился об Иво, если бы не было так много других вещей, которые занимали его мысли. Прежде всего, продюсеры «Праздничного дерева» не смогли устоять перед напором обожающей публики; несмотря на то, что первоначальная звезда дулась, через три месяца после премьеры пьесы в Нью-Йорке имя Пола появилось в газетах рядом с ее именем, над названием пьесы. Он был звездой.
Это было хорошо. Но потом появился Грегори. И это было плохо. Грегори был дублером Пола красивым, угрюмым юношей, который, как неоднократно слышали, произносил слова вроде: "Так хороша роль, а не он. Если бы у меня был шанс сыграть Эрика Эверарда хотя бы один раз, они бы вернули Ламбрекена индейцам".