Девятка
Безличное
ты впол
оборота мел
локтя: жёлтый:
освещенные склоны
холмов мучное
солнце (соломенный ноль) кладёт
желток набок: втирается
беседой к нам колосьям: поле
нагнувшись, крошится магнитуда,
когда полюс лёг
на другой, коснувшись его
острия своим, как
остров уходит под воду, пока мы
спим незаметно
в смысловых воронках с изнанки
фразеологизмов, в углублениях
стен, но вероятнее в лезвии
дыма, рассекающим поток
света на две стороны
ночи (в правой фабула
книги, в левой слово),
пока лучевая ткань ниспадает
с любых утверждений, оголяя их
зольные груды, на хрупкую экзистенцию,
беспрепятственно просачиваясь сквозь
неё, в который мы паром
под потолком, нагретым
от встречи двух
точек в уколе, забытые
сутью, не замечаем как
остров не существует,
где мы хранили наши оболочки,
кору старых масок,
исписанные тетради, модели
сломанных миров, засушенный дождь, память
не по размеру, ржавые скелеты
облаков, чучело,
собранное из сорняков и останков
животных, что мы представляли, слушая
в детстве истории путешественников
(шариковые вергилии, whose
routеs are чернильные
всплески, вели в долины of In(k)can
в способность письма выводить
за первую букву любого знания letter k,
когда нам становится ясно, что
knowledge лишь ledge of now край,
планка, рудное тело «сейчас», в вывихе
(зеркала) которого угадывается
девятка лицо, распылённое
в древних текстах, в спазматическом
струении горной гряды, в умножении
материи на себя: сумма
молекул которой равна
количеству морщин
(трещин) на числе)
по девяти небесам
(знал ли Данте о них,
раскручивая спираль (натягивая
пружину) своего ада; мы
вернулись в ледяные дома, и мёд,
разлитый когда-то по стенам, стал
копотью); чучело, что мы установили
в месте,
где поле, ты полулёжа смотришь
в открытую рамку осени, вскользь разворота
книги, дороги, меня на отголосок стона,
услышанного тобой в звоне стекла бутылки, на
которую ты упустила
ключ от дома, где исчезают
листы писем, переживших
свою желтизну и расфокус текста в телах
дождя на полу темных
комнат веди себя через
нас черничная вьюга письма,
пусть сбудется ночь
сразу в обеих частях и в отсутствии
острова мы напишем на воде цифру знания,
стены выйдут
из комы, из запятой,
разделяющей пояс планеты стать
поверхностью нам выстроить призму,
сквозь которую пройдет
слово за своей тенью
к внешности невозможного
лица.
Ещё бы секунду
Дождь пальцы музыканта,
заставляющие звучать железо,
дерево, воздух трава:
шелестит, когда диагональ воды
хлещет наотмашь по невидимым
трещинам в нём, от вдыхания которых
голос распадается на несколько
оттенков, как горох, что катится и
катится и катится по столу, когда белый шум
уже полчаса как вслушивается в тебя
комната расплёскиваясь по стенам
бегонией.
В рёбрах света читается день,
и мы в нём ожог от крапивы, ищем
островок живого воспалиться.
Птицы медленны поперёк двора
толкают воздух, тесня дождь своим
переглядыванием. Рана утра рубцуется
пробуждением. Поверхность сна,
его слабость запёкшееся.
Твердеющая кровь очертание точки
в конце чёрного. Выворачивание себя дать
мягкой текучести проступить сквозь
камень. «Я» стекается циферблатом из
восковой руки (слепок из того,
что осталось после обмена зрительным щебетом),
раздвигающей нити
свинцовой бесформенности в такт
семенящей дробности оплетающего
внутреннее шума, когда любая плоскость
звуковое зеркало касанию, и ты снова здесь,
как неоспоримое доказательство раны.
Утро размером с осень
Гора, упавшая в свою высоту впадина.
Место знаком перелома носит в не.
Опиши его, найдя руки в смоле.
Земля, рождающая письмо.
Эта ткань, вышита ветром, растёт
Нами, вписанными кожей в общий
Орнамент. Ты спешишь ладонь
Углом комнаты представить
Дать фигуре состояться в основании
Рождения. Вода смягчает цвет.
Пролей глаза на мою тень. Ссадина
Стихает.
Мы лопасти мельницы, выпитые
Ветром, сохнем в случайных взглядах.
Жужжит веретено, из медовых нитей
Раздувая дом. Согреться? Почтовые
Голуби доставляют приглашение
На новоселье разодранная на клочки
Карта.
Попробуй сложить мозаику из голосов,
Услышанных тобой внутри других. Как
Отыскать дверь в ветре. Язык комнат
Стены. То, что между нами непроизносимая
Гласная. Чаще в конце. Ещё мгновение
Несу на кончиках пальцев холод оконного
Стекла перед тем, как застыть. Утро.