Когда домой приехал 30 августа, мать сказала, меня не узнает, расцеловала в щеки, оставив мокрые блестящие следы, и потащила рост измерять. Я прибавил я глазам поверить не мог! В прошлом году с таким ростом стоял бы на физре в середине строя, так что в этом Да, но сейчас не прошлый год.
На следующий день я по привычке рано проснулся, стал собираться на пробежку, а где у нас бегать не сразу сообразил. Но потом придумал. Вокруг двора сперва, потом дальше, по улицам.
В школе снова оказался в конце строя, но не настолько мельче предпоследнего. А тот ненамного меньше среднего Чернышкова.
Осенью мама сказала: надень хоть носочки шерстяные. Это, говорю, для слабаков. Ну да, согласилась она, ты теперь у меня крепкий. Не простудишься. И действительно зимой вообще не болел. Впервые за пятнадцать лет жизни. Так и бегал до весны.
Весной на очередной физре опять сдавали подтягивания.
Хорошев, назвал меня физрук. Давай на перекладину. Герой, штаны с дырой.
Где? Я оглянулся на свою попу. Все заржали.
Цирка ждут.
Я подошел к шведской стенке. На высоте метров двух с половиной треугольная «ферма», перекладина. Обычно я вставал на вторую снизу ступеньку, но сейчас просто подпрыгнул, сразу крепко ухватил холод перекладины. Медленно подтягиваюсь. Раз. Еще. Еще. Рывок. Потом еще рывок. Тишина. Еще. Сколько-то Уже тяжело. Уф. Интересно, на зачет сгодится?
Я разжал руки.
Пружинный скрип пола.
Хорошев, сказал недоверчиво физрук. Ну это, пять.
Я кивнул, как будто так и надо. Сердце заходится.
Пошел период зачетов. Через неделю бегали на короткие. Я их провалил, получил трояк еле-еле, что меня, в общем, не очень удивило, но все-таки как-то неприятно задело: что, получается, просто так бегал?
На следующем уроке бежали на длинную. Это, типа, шесть кругов вокруг школы. Я пришел четвертым, что ли. Первым Вовка Жирный, но у него ноги длинные, ему бежать как ходить. А я еще когда финишировал, смотрю, трое всего тусуются, на финише-то. Добежавшие. Где остальные-то? А бегут еще. И действительно всем как минимум еще один круг.
Физрук всех нас с секундомером отмечал, кто за сколько дистанцию осилил. На следующем занятии вызвал меня на середину зала и велел всем рассказать, как я вдруг стал таким спортивным (это он так сказал). Ну как, говорю, зарядка.
С гантелями?
Ага. Легкими. Отжимания. И душ ледяной.
Чего я буду все рассказывать-то я ж не тренер. Но если хотят, как я, то пусть ледяной водой обливаются.
Физрук кивнул:
Молодец, Петр. Иди в строй.
В строю после меня уже двое стоят. Прогресс.
Чернышков в раздевалке мне сказал, что я хоть и занимаюсь этой своей физкультурой, но все равно меня побить всякий может. Не может, говорю, я не дерусь, я пацифист.
Тут, кстати, вспомнилось, что Чернышков на днях что-то такое сказанул, что теперь вот прям точно наезд на Жирного! Ну я и говорю, Вован, ты на Черного не обращай внимания он фигню всякую говорит, забей болт.
Чо говорит? прищурился Жирный.
Всем пока, сказал Чернышков, схватил свою сумку из коричневого дерматина с трафаретным хоккеистом на борту и быстро-быстро вышел в коридор. Последний урок.
А, ты не зна-аешь Я покачал головой с притворным сочувствием, а потом гаденько-веселым тоном посоветовал: Ну тогда тем более забей!
Иди сюда! крикнул Жирный, распахнув дверь. Мы уже все переоделись, Жирный просто традиционно тормозил. Лана, за базар ответишь! И захлопнул дверь.
* * *Детское слово «огонек» с прошлого года не употребляем. Говорим: вечеринка.
Эту вечеринку даже особенно пробивать не пришлось, и так всем было ясно, что какой-то праздник нужен. Классная даже сказала, типа, делайте свой огонек, только чтоб без эксцессов. Любят учителя такие слова, жесткие, неживые, лязгающие, словно ножницы.
Квинтэссенция (тоже учительское словечко): девушки, накрашенные так, что в темноте светятся, надушенные сладким, цветные лосины, каблуки по метру. В основном жутковато это все, как мне показалось. Но волнует. Может, аллергия на духи, не знаю.
Вовка Жирный притащил какой-то ликер, который давал всем отхлебнуть незаметно. Мне тоже предложил с усмешкой. А чо, говорю, легко. И отпил. На секунду горло обожгло, но тепло внутри осталось. И как-то легко стало и радостно. Я даже танцевать пошел быстрые, которые не люблю и не умею. А тут прям самому понравилось. Пляшешь, подмигиваешь барышням, они тебе улыбаются, всем хорошо.