Слушаюсь, Сэки-сан!
Не дожидаясь, пока стражники откроют ворота, я рысцой припустил к управе. Обернулся, махнул Широно рукой: «Задержись! Прихвати одежду и следуй за мной!»
Верзила все понял в лучшем виде.
Глава вторая
Пустые формальности
1
«Хватит нести околесицу!»
Ваше имя?
Котонэ. Котонэ с Малого спуска.
Я вижу перед собой мужчину, но вы представляетесь женским именем. Почему?
Потому что я женщина! Мать этого мерзавца
Тщедушный человечек тычет сухонькой лапкой себе в грудь:
Видали? Убийца! Скажите, у вас нет еды?
Еды?
Хоть чего-нибудь, а? Горстку риса? Дюжину черных ос?
Черные осы? Что за ерунда?!
Вы никогда не ели черных ос? Жареных шершней? О, как они похрустывают на зубах
И добавляет свистящим шепотом:
Умираю от голода
Я прихватил из дома пару рисовых колобков, завернутых в бамбуковые листья. Во время попойки все думал достать их из рукава, закусить, да как-то не собрался. Неловко есть в компании, когда остальные пьют без закуски. Если же разделить колобки между сослуживцами, выйдет по три рисинки на брата. Только брюхо дразнить! И наконец
Короче, вот они, колобки.
Берите. Э, куда вы хватаете! Один берите, второй мне.
Он глядит на второй колобок, не моргая. Глаза блестят от слез. Так тонущий смотрит на доску, проплывающую мимо, вне досягаемости рук несчастного. И что вы думаете? Я сжалился? Решил остаться голодным в пользу бедолаги? Вы правильно думаете. Я прибираю второй колобок, откладываю в сторону, накрываю листьями. Сурово хмурю брови: нечего, мол, руки тянуть!
Вы сказали: убийца. Это ваш сын убийца?
Кто же еще? Он, гадина
С набитым ртом он (она?) говорит на удивление разборчиво. Ну да, заявитель и в кабинет ко мне явился с набитым ртом. Что бы там у него ни было прожевал, проглотил, запросил новой еды. Харчевня ему тут, что ли?!
Имя вашего сына?
Мэмору.
Имя вашего мужа? Отца Мэмору?
А на что вам его имя? Он и помер-то давно. Животом маялся, кряхтел да и помер
Имя вашего мужа! Отвечайте!
Коширо, разносчик тофу[3]. Этот, лапка снова тычется в грудь, сынок мой, гори он в аду, тоже разносчик. Вся семья наша тофу промышляет Да вы кого хочешь в квартале спросите! Наш творог самолучший
Как он разносчиком-то трудится, а? Такой плюгавый? Видал я разносчиков на плечах шест, на шесте корзины по три штуки с каждой стороны, в корзинах товара горой Доска для нарезки, нож, кипа промасленной бумаги. С другой стороны, среди тех, кого я видал, тоже богатырей не наблюдалось. А таскали любо-дорого поглядеть! Сенсей Ясухиро говорит, сила не в мышцах, а в сухожилиях. Ну, не знаю, может, и так
Оставим творог в покое. Вы заявляете о фуккацу и обвиняете вашего сына в убийстве. Я все правильно понял?
Куда уж правильней! Я старая мать этого негодяя, зовут меня Котонэ. Он меня давно уморить хотел. И никчемная я, и лишний рот в семье Вот, добился своего, выползень.
Разносчик перхает дробным старушечьим смешком:
И не думал, небось, что так выйдет. Не думал, а? Вот теперь я в твоем теле, сукин ты сын! Ладно, не сукин, нечего на себя напраслину возводить В твоем я теле, змей подколодный! О чем сообщаю властям по всем правилам.
Случайность, отмечаю я, не спеша выяснить, каким способом разносчик Мэмору прикончил свою злоязычную матушку. Разносчик ты или князь, только никто в здравом уме не решится на убийство, памятуя о законе будды Амиды. Значит, убил непредумышленно. Успею выяснить, не к спеху.
«Уверен, сказал мне господин Сэки, это дело не окажется слишком утомительным. Обычное фуккацу» Похоже, вы правы, Сэки-сан. И знаете, строго между нами: я хорошо понимаю этого разносчика тофу. Я знаком с его мамашей всего-ничего, но мне уже самому хочется ее удавить.
Соседи подтвердят, что вы это вы?
Соседи? А чего ж им не подтвердить? Я про них все помню, все до последней гадости! Как начну говорить не остановят. Пусть только попробуют отрицать, я им все выложу, каждый грешок на ладошку
Она (он?) тарахтит без устали, оправдывая имя[4]. Я не слушаю. Ладно, пусть будет он к чему все время дергаться, путать женское и мужское? После выдачи грамоты о фуккацу старая Котонэ с Малого спуска окончательно превратится в Мэмору. Мать станет сыном, обретет все необходимые права на дом, имущество, жену Мэмору, наконец, если разносчик женат. Мне неприятно думать про это очень уж история напоминает мою собственную, когда после похорон бабушки мой отец стал сперва бабушкой, а затем, согласно грамоте, вновь отцом, мужем моей матери.