Это твои проблемы, а не мои, заявил Жиль и направился к выходу из кухни, но не раньше, чем дикобразиха попросила:
Если ты возвращаешься наверх, то захвати суфле, пока Тилли не слопала его подчистую.
Я встречаю гостей. Подавать еду не моя работа, пробурчал Жиль, но всё же забрал суфле и удалился.
Тилли даже не протестовала, когда её разлучили с любимым лакомством. Она по-прежнему поедала Мону глазами, да с таким свирепым видом, что мышка невольно затрепетала.
Мона опустила глаза: её лапки и правда до сих пор были очень грязными.
Была гроза, пробормотала она.
О, дорогая! Ах ты бедняжка, разразилась потоком сочувствия мисс Колючклз. А где чистая тряпка?
Дикобразиха открыла шкафчик под раковиной и порылась там. Она достала тряпку, на вид сделанную из мягкой коры, и вручила её Моне, которая быстро вытерла лапки и даже хвост.
Ну вот, так куда лучше, ведь правда, голубушка? Мона, да?
Мышка кивнула, возвращая тряпку.
Очень милое имя как раз для такой хорошенькой малышки. Знаешь, мне кажется, у меня ещё остался пирог с сырной крошкой. Хочешь чуточку? Это самое любимое блюдо наших гостей-мышей.
Тут вмешалась Тилли:
Не время есть. Вечеринка скоро закончится. А у меня теперь и работы прибавилось: водить её тут и показывать всё
Ох, Тилли, цыц! возмутилась мисс Колючклз. Прояви хоть немного дружелюбия. Тебе-то уж стоило бы, учитывая, что
Тилли не издала ни звука. Повисла долгая пауза, но мисс Колючклз не стала заканчивать фразу, а лишь произнесла:
О, Тилли. День у всех нас выдался длинным, не так ли?
Так, мисс Колючклз, наконец согласилась белка.
Дикобразиха повернулась к Моне и объяснила:
Миссис Торгинс, экономка, приболела, а это значит, что у нас теперь в два раза больше работы. А с этой вечеринкой Да, содержать в порядке такой большой отель нелегко, это уж точно.
Обычно я и сама со всем справляюсь, но только не во время фестиваля, хмыкнула Тилли, затем снова глянула на Мону и вздохнула: Что ж, лучше нам и правда добыть тебе передник.
Съешь пирог попозже, голубушка, сказала мисс Колючклз, и Мону снова повели прочь.
Оставив саквояж в комнате Тилли («Видимо, придётся тебе переночевать у меня», сказала та), мышка следом за белкой миновала ещё несколько комнат и коридоров, в итоге оказавшись в кладовой, откуда Тилли извлекла метлу, совок и передник.
Передник был просто огромный, и Моне пришлось несколько раз обернуть тесёмку вокруг талии, прежде чем завязать её. К тому же передник оказался таким длинным, что мышке только и оставалось надеяться, что она на него не наступит.
Мне нужен ключ? спросила Мона, указывая на тот, что висел на шее Тилли.
Ведь ключ был и у Жиля. А у мистера Хартвуда их имелось целое множество.
Пфф! фыркнула Тилли. Тебя наняли всего на один вечер. Ключи для настоящего персонала, например для меня. А твоя задача прибраться только в бальном зале.
«Только» в бальном зале, ну да!
Зал, в котором оставались лишь несколько гостей, подъедавших остатки со стола, теперь казался куда больше, чем раньше. И мусора в нём было тоже намного больше, чем раньше. Крошки кексов с семечками вместе с кусочками грибов и желудей усыпали сучковатый деревянный пол. Моне пришлось вымести всё это метлой засушенным одуванчиком, перевёрнутым вниз головой. Как и передник, одуванчик был великоват, но ей удалось ухватиться за ручку пониже. Мышка высыпала крошки в ведро, хотя она так проголодалась, что с удовольствием съела бы их.
А ещё повсюду был мёд! Тилли дала Моне тряпку и скорлупку с мыльной водой, но оттирать его было очень трудно.
Ночь выдалась долгой и особенно из-за Тилли. Всё, что делала Мона, для неё было недостаточно хорошо.
Всё равно липко, говорила она, отрываясь от собственной работы, и заставляла Мону возвращаться и снова оттирать медовые пятна.
Всё это время за окнами бушевала гроза и ветер гремел ставнями бального зала. Несмотря на тяжёлую работу, Мона была рада находиться в тёплом помещении. Труд был почти непосильным, но сколько же чудесного было вокруг! Красные ягоды боярышника, свисавшие с потолка яркими гроздьями, которые снимала Тилли. Инструменты на сцене, сделанные из тростинок и стручков: они брякали и постукивали, когда Тилли их двигала. Плетёные шлёпанцы с лямкой из ивовой лозы, забытые каким-то гостем и найденные Моной в углу. И самое прекрасное солнечно-жёлтые листья, которые Мона помогала Тилли расставлять по желудёвым вазам на столах, чтобы приветствовать гостей поутру.