На, протянул ему свой коммуникатор Афанасьев.
Костюченков набрал какой-то невероятно длинный номер и приставил динамик к уху. Абонент, судя по непродолжительности гудков, был на месте.
Петрович, это я Костюченков. Да, звоню не со своего. Дельце у меня к тебе. Подготовь-ка мне подробное досье на работницу нашей столовой в Центральном аппарате. Фамилию не знаю. Зовут Вероника. Да нет, ничего не натворила. Да нет, ни в чем не подозревается. Просто подготовь материалы, желательно не привлекая никого лишнего. А лучше всего, сам займись. Как скоро сможешь управиться? К завтрашнему утру? Отлично. Тогда откопируй в двух экземплярах. За одним я сам зайду, а за вторым утром зайдет Рассохин, ему передашь лично в руки. Хорошо. Спасибо, Петрович. Отбой.
Оперативно! не сдержал восхищения Афанасьев и тут же полюбопытствовал. Петрович, как я понял, заведует кадрами или что-то в этом роде, а Рассохин это кто?
Да, Петрович это наш кадровик-архивариус. Один из старейших сотрудников. А Рассохин это начальник службы внутренней безопасности. Разрешите сделать еще один звонок?
Афанасьев, молча кивнул на просьбу. Костюченков опять быстро-быстро пробежал пальцами по клавишам коммуникатора. На этот раз длинных гудков было гораздо больше. Видимо абонент был занят или далеко от телефона, но Костюченкову было не занимать упорства, которое было, в конце концов, вознаграждено.
Саша, привет! поздоровался он с невидимым собеседником. Узнал? Да-да, не со своего. Слушай, Саш, у меня к тебе шкурное дело, неслужебное, но по твоей специфике. Завтра утром зайди к Петровичу и возьми у него дело на некую Веронику работницу нашей столовой. Да нет же. И ты туда же?! Ничего она не натворила. Что вы все, какие параноики?! Просто ее личность меня сильно интересует. Да не гогочи ты, как стоялый конь! Не в этом плане. В общем, так, получишь дело, ознакомишься и понаблюдай за ней деньков этак с пяток. Выясни: с кем общается, куда ходит, кто у нее родственники, привычки, каким маршрутом ходит домой, ну и прочее. Постарайтесь не засветиться и если можно, то привлеки к этому как можно меньшее число людей. Материалы наблюдения мне на стол. Да, вот еще, чуть не забыл. Сделайте негласный осмотр ее квартиры. Хорошо. Спасибо. Пока.
Пять дней на выпас не слишком ли маленький срок? спросил Афанасьев. Принимая мобильный коммуникатор из рук разведчика.
А больше и не надо. Если что-то есть, то сразу будет видно, а тянуть со слежкой тоже опасно может заметить, что ее «пасут». Еще не дай Бог глупостей наделает. Их ведь всему обучали, даже приемам рукопашной борьбы.
Да ты что?! округлил глаза Афанасьев.
А что в этом такого? пожал плечами Игорь Олегович. Я же говорил, что в нашем ведомстве случайных лиц нет. Мы ведь специально готовим кухонных работников для наших заграничных дипломатических представительств. В целях оптимизации, так скажем.
Ну, вы даете?! покачал головой не то, осуждая, не то, одобряя, Афанасьев. В любом случае, спасибо. И за помощь, и за понимание.
Да, ладно, чего уж там? засмущался адмирал. Мужская солидарность она и в Африке мужская. Так что, завтра до обеда я вам доставлю первый экземпляр досье на гражданку Веронику. Разрешите идти? снова перешел к субординации Костюченков. А то не успею свой стомах14 набить.
Ступай-ступай, усмехнулся Валерий Васильевич.
А вы?
У меня сегодня все с собой, кивнул Верховный куда-то за плечо и пояснил. Дочка наготовила своего, домашнего.
II.
Не прошло и часа, как все приглашенные на совещание уже начали подтягиваться. Последними пришли Костюченков и Тучков, о чем-то оживленно беседуя. Афанасьев еще никогда не видел бурно жестикулирующего Костюченкова. Любопытство одолело Валерия Васильевича, и он решил, пока гости приходили в себя после щедрот генштабовской столовой, подключиться к оживленной беседе двух силовиков.
Гой, еси, добры молодцы! А о чем это вы так оживленно беседовать изволите? Просветите, если не секрет?
Да какие там секреты, Валерий Васильевич?! вскинулся Костюченков. Я вон, Николаю Палычу рассказываю, как вчера приходил ко мне Клочков.
Это который Клочков? Не тот, что устраивал покушение на Чайбуса в 2006-м?
2005-м, уточнил Костюченков. Он самый. Притащил слезницу о своей реабилитации, как пострадавший за народные чаяния. Тем более, что самого Чайбуса повязали за шпионскую и подрывную деятельность. Вот он и посчитал себя невинно осужденным и подвергшимся необоснованным репрессиям со стороны прежних властей.