Но сначала мы дезинфицировали глубокую рану на спине, которую нанёс ему тёмный гоблин, и накрыли её стерильной марлей, а более серьёзные лечебные процедуры отложили на следующий день.
У меня в голове роилась куча вопросов: что это были за гоблины? Чего они хотели от Верчи? И главное: как Одину удалось вернуться?
Я вздохнул и пожелал всем спокойной ночи: для ответов придёт время завтра.
Я заснул таким глубоким сном, как в тот раз, когда в одиночку съел целый штрудель. Давненько не чувствовал себя таким счастливым: мой кот вернулся, и чего бы ни нужно было этим дьявольским гоблинам, мы разберёмся с этим вместе.
Когда я проснулся, лил сильный дождь, окутавший дом влажным ватным коконом. Я обнаружил Одина свернувшимся клубком на своём троне, словно он не король, а малыш в короне. Моя сестра, усевшись рядом, гладила его, не спуская с кота своих глаз-сердечек.
Внезапно кот поднял заднюю лапу и принялся чесать себе ухо. По счастью, Петра молниеносно убрала руку: Один так яростно зачесался, что она могла остаться по меньшей мере без пальца.
Надо признать: иногда мне бывает трудно поверить, что в этом небольшом пушистом существе содержится сущность великого скандинавского бога поэзии и войны.
Один, нам надо поговорить, сказал я, падая на диван. С глазу на глаз.
У меня не было ни малейшего намерения рассказывать сестре, что случилось ночью: мой долг как старшего брата был защищать её от любых опасностей, да и вообще, по правде говоря, не хотелось, чтобы она путалась у меня под ногами.
И думать забудь, ответила она. Один только что вернулся, мне нужно его искупать, потом сделать ему маникюр, вычесать шерсть, а потом ещё тонизирующий массаж.
Ты не будешь делать маникюр моему коту, вздохнул я. И к тому же сегодня пятница, ты разве забыла? Нам в школу надо.
Я сегодня дома, с улыбкой ответила она.
Я хотел было огрызнуться, но передумал: от ссоры толку никакого. В ожидании завтрака я надел куртку и вышел на веранду, чтобы поискать следы гоблинов, но дождь, видимо, шёл всю ночь, потому что лужайка у дома превратилась в болото. Я уже было собирался войти обратно, но, вспомнив о средневековом рыцаре, натянул на голову капюшон и дошёл до дороги, ведущей в городок. Но следов не было видно и там.
Правда, мой взгляд упал на журнал, валявшийся у дерева. Ох уж как я не люблю находить мусор посреди природы!
Я поднял журнал и осмотрел его: внешне очень похож на жёлтую прессу, но вместо сплетен о романах и невзгодах актёров мыльных опер речь там шла о мире ботанов. «Паутины любви» гласил один из заголовков на обложке. «Любимые узлы Человека-паука!»
Завтрак готов! крикнул мой отец, показываясь из-за двери.
Я стряхнул капли дождя с журнала и бросил его в ведро для бумажного мусора под верандой.
Сняв ботинки, я зашёл в дом, напоминая себе: что бы ни случилось, не нужно ругаться с сестрой.
Это несправедливо! воскликнул я, вскакивая на ноги и случайно опрокинув чашку молока.
Я выбрала подарок на день рождения: решила, что не пойду сегодня в школу, повторила Петра. Один нуждается в ласке.
Альдо, смотри, что ты натворил вздохнула мама.
Но Один МОЙ кот! возразил я. А в подарок ты получила гигантскую куклу Танцующего Единорога!
Себе его забери, раз тебе так нравится танцевать его танец.
Что? заорал я. Я только потому его танцевал, что
Так, хватит! воскликнул мой отец. Альдо, помоги маме убрать со стола.
На счастье на наше, не его, ровно в этот момент в дом вошёл дедушка и прервал нашу ссору.
Дождь сегодня на весь день, объявил он, снимая пальто. Самый настоящий шторм, и
Он прервался на полуслове и замер, застыл в неопределённой точке пространства-времени, подняв руку в сопровождение всё ещё не сказанных слов. Выпученные застывшие глаза делали его похожим на лягушку, у которой заболел живот.
Всё в порядке? прошептала мама, испуганно подходя к нему. Что с тобой?
Этот этот пробормотал дедушка, становясь всё бледнее и бледнее.
Ты сегодня выпил лекарства? спросила она, помогая ему сесть.
Этот вернулся этот пробубнил он, пока его лицо приобретало зелёный цвет.
Я готов был поклясться, что Один, свернувшийся на коленях у моей сестры, улыбался так, как только коты умеют улыбаться.