Вырываясь изо всех сил, я сумел просунуть колени ему под грудь и оттолкнуть ровно настолько, чтобы не чувствовать его тошнотворного дыхания, но существо не сдавалось и опустило свои когти мне на лицо.
Я почувствовал во рту едкий вкус земли.
Мне бы, конечно, орать во весь рот, вот только его жуткая рука зажала мне губы и нос, не давая дышать.
Внезапно тёмный гоблин ослабил хватку, застонав от боли, и мне показалось, что на мгновение я увидел Одина, вцепившегося зубами в ухо этому существу. Я изо всех сил распрямил колени и отбросил бесёнка далеко от себя.
Оди котяра ты драный! воскликнул я, вспомнив о его просьбе. Что за чертовщина?
Им нужен твой брат, ответил голос у меня в голове.
Я поднялся на ноги: никто не смеет навредить Верцингеторигу! К тому же теперь, когда нашёлся Один, мне ничего не страшно.
Жаль только, что пока нас отвлекал ужасный гоблин, ещё один со всех ног пустился в сторону двери в дом.
Прыгнув вперёд на четырёх лапах, он почти добрался до ступенек веранды, и при мысли о том, что дверь в комнату осталась открытой, я пришёл в такой ужас, что кончики ушей задрожали.
Пускаться в погоню было слишком поздно. Единственное, что пришло мне в голову, поднять правую руку над головой, замахнуться хорошенько и со всей силы запустить меч вперёд, как мы сотни раз делали на тренировках.
Меч рассёк воздух с роскошным свистом и угодил в стену рядом с входной дверью: я промахнулся на добрых полметра.
Тёмный гоблин издал триумфальное рычание и скакнул вперёд, преодолев ступеньки на веранду. Я потерпел жалкое поражение.
И тут внезапно свершилось чудо: на пороге появилась Петра в тапочках и в пижаме. Она зевнула так широко, что миндалины можно было разглядеть за двадцать метров, а затем, даже не попытавшись понять, чего это дверь распахнута среди ночи, закрыла её.
Существо, которому оставалось всего несколько метров до входа в дом, попыталось притормозить, но поскользнулось на деревянном полу веранды и грохнулось мордой о дверь.
Я бы с радостью рассмеялся, но не стал терять бдительность: эти жуткие мелкие гоблины не остановятся, пока не добьются того, чего хотят. Кто-то из гоблинов поднялся на задние лапы и издал гортанный звук, подзывая к себе своих братьев, после чего одним прыжком растворился в темноте, скрывшись из виду. Мгновение спустя поле битвы покинули и остальные, исчезнув во мраке.
Вот блин! Ну и как я теперь домой попаду? пробормотал я. Оди котяра, ты не хочешь объяснить, что за бедлам вообще происходит?
Я опустил на него глаза: красная мантия так истрепалась, что походила на носовой платок вечно простуженного человека, а шерсть взлохматилась, точно он вылез из ежевичного куста.
При свете фонаря и без повязки его недостающий глаз был точь-в-точь как мрачная тёмная пещера, полная древних ужасающих тайн.
Я Один, бог поэзии и войны, сказал голос у меня в голове. Никогда больше не смей называть меня котярой.
Но ты же сам мне сказал не да ну какая вообще разница, иди ко мне! воскликнул я.
И прежде чем он успел среагировать, я схватил его и крепко прижал к груди.
Я скучал по тебе, глупый котяра, прошептал я.
Один, как ни странно, не стал оказывать сопротивление, и на мгновение мне даже показалось, будто он заурчал.
Глава 3
Петра, как я опасался, вернулась в кровать, тем самым обрекая меня на звонок в дверь. Родители, как ни странно, не пригвоздили меня к калитке в наказание: дело в том, что моя сестра так их замучила всей этой вознёй вокруг Одина, что факт моего выхода из дома среди ночи отошёл на второй план, и всё внимание забрало на себя возвращение кота. К тому же, хоть я иногда и говорю гадости о сестре, когда она увидела своего, то есть, простите, МОЕГО кота, то так разрыдалась от счастья, что я чуть сам не заплакал вместе с ней.
Я знала, что ты вернёшься к моему дню рождения! крикнула она и обрушилась на него с мощностью цунами, обнимая, гладя, лаская и лохматя его от хвоста до кончика носа.
Это была такая трогательная сцена, что хотя кот и был грязнее бесплатного туалета на автозаправке, Петра сумела добиться разрешения спать с ним в обнимку всю ночь напролёт.
Но сначала мы дезинфицировали глубокую рану на спине, которую нанёс ему тёмный гоблин, и накрыли её стерильной марлей, а более серьёзные лечебные процедуры отложили на следующий день.