Обри взвизгнул резко, как собака, и я решил, что его мучает боль, вроде той, что у меня в голове. Потом я понял, что он смеётся.
Миссис Блэр взглянула на свои часы.
– Мы уже опаздываем, – поспешно сказал она. – Если мы собираемся присутствовать на репетиции, нам лучше поторопиться. Нам понадобится какая-нибудь история, чтобы объяснить вашу дружбу с Обри, мистер Бойд, на случай, если кто-нибудь полюбопытствует.
– Хорошая мысль, – кивнул Обри.
– Обри учился в Йэле, – сказала она. – А где получили образование вы, мистер Бойд?
– В детективном агентстве Крюгера. И, если мы старые друзья, Обри лучше называть меня Дэнни.
– Конечно, – кивнул он. – О'кей, Дэнни. В прошлом году я отдыхал в Пал-Спрингс. Могли мы познакомиться там?
– Почему бы нет? – согласился я. – От чего вы отдыхали?
– От Нью-Йорка. – Он слегка нахмурился. – Почему так многозначительно, старина?
– Я подумал, что, может быть, вы работаете где-нибудь.
Он опять засмеялся своим странным смехом.
– Это всегда успеется, старина. Впрочем, я немного играю на бирже. Занятий хватает.
– Охотно верю.
– Значит, договорились, – решительно сказала она. – Пора ехать.
В «кадиллаке» Обри мы прибыли на место минут через тридцать.
Склад находился в Ист-Сайде и выглядел подходящим местом для хранения трупов. Судя по затхлости воздуха внутри, кому-то приходила в голову такая идея.
Посреди пыльного цементного пола стояли мужчина и женщина. Ещё одна женщина и мужчина сидели на деревянном ящике, наблюдая за ними. Мы отправились к ним и звуки наших шагов отдавались глухим эхом.
– О, святая Офелия! О, нимфа… – Мужчина повернул голову, глядя в нашем направлении. – Вот моя жена, мрачная Эдел и мой сын, и пришлый у ворот. Привет вам! Чем обязан?
– Хелло, отец! – невнятно сказал Обри. – Хочу познакомить тебя с моим приятелем Дэнни Бойдом. Почитатель твоего таланта и до смерти хочет познакомиться с тобой.
– До смерти? Тогда я не буду препятствовать вашей смерти, Дэнни, – сказал Николас Блэр. – У нас есть речь для призрака.
– Воспользуйтесь мной, и ваш «Гамлет» приобретёт известную популярность, – сказал я, пожимая руку.
Николас Блэр был настоящим гигантом с лицом стареющего идола. Длинные, чёрные, все ещё густые волосы свешивались ему на один глаз. Нос был длинный и прямой, подбородок раздвоенный и решительный. Надо было подойти вплотную, чтобы увидеть седые пряди в волосах, мешки под глазами и глубокие морщины на лице. В гриме на сцене он выглядел бы намного моложе.
– Позвольте мне представить вас остальным, Дэниел, – сказал он мощным раскатистым голосом. – Познакомьтесь с человеком, лишённым души, моим продюсером и директором Верноном Клайдом.
Клайдом оказался человек, сидящий на ящике. Он был лысый и, вероятно, сильно страдал от язвы, судя по выражению его лица.
Он вяло помахал рукой в моём направлении.
– Рядом с ним моя мать, Лоис Ли, – продолжал Блэр, благосклонно улыбаясь.
– У Ники извращённое чувство юмора, – безразлично сказала она. – Он имеет в виду, что я играю его мать. Добро пожаловать в сумасшедший дом, мистер Бойд.
– Спасибо, – ответил я и присмотрелся к ней внимательней.
Ей было около тридцати пяти, плюс-минус пять лет, но скорее всё-таки плюс. Её груди походили на орудийные башни броненосца. Человек, прижатый к ней, был бы задушен, если бы она ему позволила. Судя по её дерзким глазам и полной нижней губе, она вряд ли позволила бы. Я имею в виду – задохнуться.
– И последняя, отнюдь не из последних, – продолжал Николас, – Чарити Адам [1] .
– Я всегда думал, что милосердие было свойственно скорее Еве, – сказал я.
– Привет, – сказала Чарити, не нарушая выражения сосредоточенности на своём лице. – Будем продолжать, Николас?
– Нет, – сказал он.