Какие-то мужчины неловко, неуклюже топчась, толкаясь, мешая друг другу, внесли в спальню на второй этаж тело сына. Она видела запрокинутое белое, без кровинки, милое лицо. Отчего-то казался огромным каменный лоб с запёкшейся кровью. В рассыпанные густые волосы набился и не таял плотный мартовский снег.
Она приказала всем уйти, накинула цепку, повернула ключ. Тяжкой старухиной поступью поднималась вверх по лесенке: исхоженной, истёртой милыми быстрыми ногами. Жить не имело смысла.
Не плачь, услышала над собой милый, бесконечно милый, ясный, спокойный голос. Я жив.
Сверху вниз на неё смотрел Максим. Хорошо, что она нащупала спиной стену и сползла по ней на ступеньку иначе расшиблась бы насмерть.
Мам, дай, пожалуйста, кровоостанавливающие салфетки, просто попросил он. Пришлось себя немного порезать, чтобы не вызвать подозрений. Как бы не подхватить стобняк.
Жив?! Господи, жив!.. взрыдала она. И ребята живы?!
Они оказались глупы и доверчивы, как кролики, сын промокал окровавленный лоб, озабоченно рассматривал запачканную руку. Я, одному за другим, подкидывал им мысль, что маньяк находится среди нас. Заметь, я не лгал. И они охотно поверили в триллер про Чужого и по очереди рьяно помогли мне нейтрализовать друг друга! Это было так любезно с их стороны.
Значит, это ты С самого начала делал зло. Зачем?!
Зло не имеет объяснения, нехотя, буднично сказал Максим. Он устало опустился на корточки, свесив натруженные сильные, молодые руки. Рядом бережно уложил нож в каких-то засохших бурых ошмётках, и то и дело поглядывал на него.
Зло бесконечно и бессмертно. Оно зародилось вместе с человеком и уйдёт вместе с человеком. Требовать, чтобы не было зла то же самое, что требовать исчезновения человечества.
Привалился к стене, прикрыл веки.
Бороться со Злом бессмысленно, ибо оно не существует в природе как самостоятельное явление. Зло всего лишь олицетворяет отсутствие чего-либо, в данном случае Добра. Как, допустим, темнота ничто иное, как отсутствие света. Холод суть отсутствие тепла. Смерть суть отсутствие жизни Без смерти не будет жизни. Без зла будет выхолощено понятие самого добра, ибо ему нечему будет противостоять. Таким образом, я способствую порождению Добра.
Откуда в тебе столько безжалостности?!
Странно жалеть то, чего нет, ма. Жалеть нужно живых. Тех, кого наметила в жертву судьба их уже нет, это полуфабрикат. Я вывел теорию: человек умирает ещё до своей смерти.
Я смотрел в их глаза. Это были мёртвые глаза. Мне лишь оставалось довершить дело до логического конца. Я смертельно устал от миссии довершатьдела, мама. А впереди ещё столько дел, пожаловался он, как ребёнок. Так, бывало, он подбегал к ней маленьким и подставлял тёплую вихрастую голову чтобы подула и погладила.
***
Ветер, залетевший в оконный провал, подхватил, опрокинул, загремел опрокинутым, покатившимся пустым термосом. Мы обе вздрогнули.
Я знаю одно: мой мальчик страдает. Он, такой тонкий и впечатлительный, не выживет в тюрьме Но вы слышали: убийства продолжаются? оживилась она. Они доказывают: мой мальчик не виноват!
Это слухи.
Она топнула туфелькой:
Не слухи! Не слухи! Настоящий маньяк находится на свободе! И только продолжающиеся аналогичные преступления обеспечат моему сыну алиби. Судьи поймут ошибку и оправдают его. Поймите: я мать, жарким шёпотом, сообщнически сообщила она. Вы на моём месте поступили бы так же. Кто, кроме меня, поддержит моего мальчика? Я просто обязана, обречена продолжать его дело. Я честно предупреждала вас, что не стоило сюда приходить.
Я плохо понимала её. У меня кружилась голова, частил пульс: явно подскочило давление. Женщина сочувственно вгляделась в моё лицо. Поправила на озябшем носике очки, жалко, заискивающе улыбнулась:
Вам плохо? Это действие кофе с транквилизатором, она разжала кулачок. Показала весело поблёскивающие разноцветные, как драже, «антиманьячные» капсулы. Вот. При случае набрала впрок Прилягте тут, где чище. Потерпите немножко, попросила она извиняющимся тоном. Вам не будет сильно больно, обещаю. Я никого зря не мучаю. Ровно столько, чтобы воспроизвести почерк Максима. И не бойтесь смерти: поверьте, она покажется вам самой мягкой, самой ласковой и желанной подушкой.