Там сущий ад.
Банкан встал и двинулся следом за отцом, сарказм уступил место раскаянию.
- Пап, я правда не хотел. Стерегся, думал, все будет нормалек. Ты скажешь маме, что я не хотел?
- Сам скажешь. - Джон-Том отворил дверь и вышел в коридор. - Банкан, этим выходкам пора положить конец. У тебя слишком мало опыта, чтобы играть в такие игры. Особенно дома. А вдруг освободишь Чудовище-Под-Кроваткой?
Банкан тащился следом.
- Да что ты, пап? Нет у меня под койкой никаких чудовищ.
- Откуда такая уверенность? У каждого ребенка младше двадцати лет живет под кроватью чудовище.
Сын поразмыслил над словами Джон-Тома.
- Пап, а у тебя оно жило, когда ты был маленьким?
- Я же говорю, тут исключений не бывает. Просто я в твоем возрасте об этом не знал. Мое чудище, - добавил Джон-Том, спускаясь по лестнице, - было все в бородавках и язвах и мечтало напичкать меня баклажанами. Я терпеть не мог баклажаны. И сейчас ненавижу. - Они задержались у кладовки. - Думаю, по убеждениям оно было республиканцем. Все, больше никакого чаропения. Нигде и никогда. Пока не окрепнет голос.
- Но, пап...
- Никаких "но"!
- Ненавижу уроки пения. Сидишь часами за партой, слушаешь глупую соловьиху. На что это мне, пап? Я ж не птица.
- Миссис Неласвист учитывает ограниченные возможности своих учеников. Она очень терпелива. - "Станешь тут терпеливой, - подумал Джон-Том, - с такими, как Банкан". - И с ее помощью ты непременно освоишь искусство вокала, конечно, если постараешься. Из лентяев и неучей чаропевцы не получаются. Или думаешь, достаточно захотеть, и силы Запределья кинутся плясать под твою дуару? Да не приди я вовремя домой, твоя мать лежала бы сейчас растерзанная в клочья, с мечом в одной руке и веником в другой.
Банкан хихикнул.
- Боевая у меня мамуля. Такая кончина как раз в ее вкусе.
- Банкан, я говорю совершенно серьезно. Впредь никакого чаропения, пока не поставишь голос и не научишься сочинять приличные тексты.
- А-а! Да разве можно этого добиться, работая с закостенелым песенным старьем?
Сей горестный упрек потряс отца.
- Банкан! "Закостенелое песенное старье", как ты изволил выразиться, классика моего мира. Добротный, крепкий, солидный рок. С его помощью я сотворил уйму всяких чудес. Это прекрасная основа для чаропения.
- Пап, может, тебе и дороги эти песенки, но я-то к ним какое отношение имею? Надоело! Волшебные они или нет - вот где уже сидят. Что удивительного в том, что я себя не контролирую? Просто все это - не мое.
- Значит, надо, чтобы стало твое. А не контролируешь ты себя потому, что тебе восемнадцать, ты упрямый, наивный и неопытный, но при этом убежден, что знаешь все на свете. Может, тебе лучше подыскать другой инструмент?
Банкан зло глянул на отца.
- Но ведь у тебя только с дуарой волшебство получается.
- Правильно. Значит, надо испробовать что-нибудь принципиально другое. Резьбу по дереву, к примеру. Могу договориться с сусликом Генраком, он охотно возьмет тебя в подмастерья. Освоишь полезное ремесло. Что в этом постыдного?
- Пап, я хочу стать чаропевцем.