ты не знаешь, какой он теперь уж «был» надо говорить Армен был не просто дикарь а дикарь с сильными фантазиями и это мало кто знал временами тяжёлый психопат малым пацаном бегал в подвал где его папочка расправлялся с должниками сперва тайком из-за угла подсматривал хотя Давид запрещал потом подрос выгонял охранников делал всё сам ему нравилось а со мной той ночью садил кулаками в стену до крови телом бился говорил, мол, царапай меня режь а посреди всего бедлама вдруг как запоёт очень чисто и хорошо в нём ведь было не только зло
но якшаться с ним каторга сначала заводит весь в кровище лезет к тебе в кровать а дальше начинается пустота надо или снежок тянуть, или чего хуже с ним не бывает всё выше и выше всегда где-то обрыв ты сопротивляешься, хочешь обратно а его не остановить уже снежок не спасает видишь, что это твой конец мозги запрокинулись и глаза другое видят а однажды приходит страшный день, когда лежишь и думаешь меня больше нет.
с ним нельзя даже простой марухой потому что однажды ему придёт фантазия, в которую ты не впишешься или ещё хуже мол, тебя вообще не надо вчера у него была дикая, страшная фантазия ты прав, ещё дома началась надел костюмчик по теме а ведь это совсем не шутка натянуть на себя костюмчик дьявола не снимал в сексе мы отлично трахались казалось, всё хорошо но вдруг потащил меня голую в сарай мы там, мол, на сене порезвимся нашёл вилы и прямо на глазах изменился человек жутко стало новое лицо на него нашло а прежний Армен вдруг улетел пришёл совсем другой этот который не он и этот попёр на меня с вилами с какой-то дикой радостью словно мы сейчас славненькую штучку вместе отчебучим глядел мёртвым взглядом на лице вроде усмешка а глаза пустые, холодные как у нелюдей.
две девчонки, которых он в баню возил, исчезли они иногородние родные поздно хватились полиция искала дознались, что после той бани их никто не видел а с Армена и взятки гладки у него папа а теперь он решил со мной такое же прокрутить видимо, просёк ситуацию, что мой папка стал пресмыкаться перед Давидом почуял власть я по голосу папки сразу всё поняла а теперь, если мой папулик узнает про нас правду, то капнет Давиду свою шкуру спасая.
(Матвей): думаешь, даже до того?.. всё же твой отец.
(Наташа): его отцовство имеет чёткие пределы когда он мне велел спать с Арменом это убило всё исчез добрый папка появился опытный бандит очень опытный для которого самое главное вовсе не дочь, а выжить и бабло сохранить думала бросить его к чертям собачьим уехать почувствовала, что не смогу не хватит сил
пауза стояла Наташа лицо ладонями тёрла может, и плакала по-тихому джип катился по пустым ночным дорогам Матвей не отвечал сердце сжало думалось: вот тебе и свободка!.. так ждал а тут сплошной глухарь у всех и повсюду и нет выхода из этого дерьма ни там, ни здесь вся эта планетка одна большая тюрьма только зоны разные.
мечтал на воле жить по-другому знал, что все отвернутся и отвергнут но свою-то жизнь затеял построить иначе с чистого листа а в реальности оказалось, что в тюрьме хоть надежда была а здесь и надежды нет только вышел сразу в болото влип и гнилые мраки окутали.
так хочется забить на всё и под откос её, суку многим хочется но как-то все держатся ты тоже держись, паря не вижу!.. не вижу куда лечу размажусь где-то.
***
Прощанье
(лето)
прибыли на дачу когда запарковались в гараже, Наташа сразу ушла Матвей вынул буксировщик из багажника в дальнем углу среди хлама спрятал подальше от джипа завтра разберусь на кухне пивка зацепил ужасно пить хотелось Наташи там не было в её спальне тоже лежала в другой спальне на кровати одетая, отвернувшись посмотрел на неё сзади спит или нет?.. почапал в гостиную, повалился на диван огромный, роскошный диван похабно мягкий каких и быть не должно ни по каким спецзаказам, чтобы человекчество вконец не испортилось дождутся они нового потопа с такими диванами плед на себя натянул устал смертельно руки разминал спину гнул по-всякому в изнеможении выпадал в сон.
она неслышно показалась в дверях посмотрела на него ушла, принесла одеяло бросила поверх сказала: