В то лето со всей остротой встал квартирный вопрос. Когда-то у нас была прекрасная по тем временам квартира, целых сорок пять квадратных метров. В ней не было ковров и дорогой мебели, и поэтому нам с братом разрешалось держать рыбок и птичек, и даже кошек и собак.
Разрешалось устраивать танцы, приводить друзей. Наша железная лестница не умолкала всё наше детство и юность.
Теперь мы с мамой остались вдвоём. Я-то ещё год буду в Москве, а маме опять коротать зиму в таком холоде!
Я взялась за обмен со всей решимостью, я посвятила этому всё лето! Но оказалось, что наша квартира никому, никому не была нужна даже за однокомнатную.
Хожу в Обменное бюро, даю объявления, отмываю до блеска квартиру, хотя мама протестует, говорит, что и так чисто. Сначала пытаюсь поменять на двухкомнатную, но очень быстро понимаю, что это нереально.
Отзываются многие, я привожу их в свой дом. Они ходят по комнатам, и сначала им всё нравится. Потом крошечный коридор, тёмная кухня, газовая горелка, не обогревающая ни одну комнату Но это был мой дом. До сих пор, если мне снится дом, то только этот, где я выросла.
С одним обменщиком, по-моему, мы сразу понравились друг другу. Жил он один, я не знаю, зачем ему была нужна старая трёхкомнатная квартира. Мы разговаривали, будто были знакомы давным-давно. Он должен был прийти к нам в два часа дня.
Жарко, очень жарко, окна нараспашку. Мы с мамой на кухне. Она никак не может привыкнуть, что я давно взрослая, продолжает обращаться со мной, как с девчонкой, контролировать каждый шаг. Я не помню, чем я ей в тот день не угодила. Но уже без четверти два, а она кричит на весь двор.
Мама, не кричи, пожалуйста, ты можешь говорить спокойно?
Спокойно? Да у меня уже сил нет, ты не меняешься, какой была неуправляемой в пятнадцать лет!
Без десяти два. Сейчас он придёт
Ты совершенно не понимаешь русского языка! Как ты себя ведёшь! Я вам всю жизнь отдала!
Мама, перестань кричать, очень тебя прошу.
Шаги по нашей чуткой лестнице вверх. Когда идут вверх, звук поднимается до высоких нот.
А мама продолжает кричать, потому что я не такая, как ей нужно.
Шаги по лестнице вниз. Звук опускается до низких нот. Парня с улицы Ленина я больше никогда не видела.
Но я всё же нашла обмен! Квартира была на шестнадцатом этаже без балкона. Но в престижном районе, с большой светлой кухней, нормальной ванной, паровым отоплением. Маме здесь будет хорошо, только бы обменщик не передумал!
Его зовут Юрий, как моего папку. Когда-то, когда я была совсем маленькая, он менял нашу маленькую квартиру на эту, просторную, трёхкомнатную. Он рассчитывал, что наша семья будет расти. В тёмной комнате прорубили окно, она стала детской для меня с братом, который появится через три года. Печное отопление тогда было обычным делом.
Юра ходит из комнаты в комнату.
Хорошая квартира. Почему вы меняетесь? Поставили бы АГВ с батареями, утеплили коридор.
Мне это не под силу, мужчины в доме нет. А вы поставите АГВ.
С одной стороны, у сына будет своя комната, здесь можно сделать кухню-столовую, балкон большой. Но потребуется просто капитальный ремонт! И железная лестница, зимой сплошной лёд, конечно. Я подумаю.
Едем с Нелей, ростовской поэтессой, в донскую станицу на юбилей к Борису Куликову. «Ракета» легко рассекает донскую волну, солнечные лучи заливают салон. Я вяжу свитер, считаю петли изнаночная, две лицевые, изнаночная
Света, ты счастлива?
Да-а а.
Видишь, как тебе хорошо!
А ты спроси у меня через десять минут, я тебе отвечу, что несчастней меня нет человека! говорю я, и смеюсь.
Я и сама не знаю, счастлива ли я.
Банкет затягивается до поздней ночи, потом я иду с давним своим знакомым к дальнему костру на другом берегу. Приносим по ветке, пьём вино, поём с незнакомыми людьми, возвращаемся к своим
«Река тиха и широка»
Река тиха и широка,Свет лунный и покой,
И только пламя костерка
Там, где-то за рекой.
И будто в мире никого,
И мостик навесной,
И доски шаткие его
Плясали подо мной,
Заворожённые огнём
Дразнящим вдалеке
Шли тени, чёткие, как днём
За нами по реке.
И вот послышался вдали
Негромкий разговор,
И мы, как надо, принесли
По ветке на костёр,
И протянули нам хлеб-соль
Над чашей круговой,
И песня,
Песня, как пароль,
Чужой ты или свой.
И как давно заведено,
Не нами, не вчера,
Мы пили терпкое вино
За тех, кто у костра.
Как он умеет, небольшой,
Связать чужих людей
Своей горячею душой,
Открытостью своей!
И будут вновь трещать дрова,
И пламя танцевать,
И восхищённая трава
На цыпочки вставать,
И будет молодость с тобой
Мой давний друг, пока
Способен встать ты и пойти
На пламя костерка,
Его знакомый терпкий дым
Зажмурившись, вдохнуть,
И песню, что живёт над ним
Негромко подтянуть.
Вокруг такие добрые, чудесные люди, и сердце моё полно любовью, я люблю Дон, люблю костры, песни и всех всех!