Ой Прошу прошения, высокородная госпожа Я вот случайно шел мимо и вот невольно залюбовался Прошу простить
Приложив руку к сердцу, незнакомец поклонился и, поспешно повернувшись, отошел в сторону
Вот так-то лучше будет.
А ведь красивый парень! И богат видно, что богат. Вон, как одет длинная греческая туника из лиловой бархатной ткани златом-серебром заткана, вставки шелковые голубые небесами сияют. Пояс золочен, на пальцах перстни. Вот только обувь, пожалуй что, выделялась из образа. Отнюдь не царь-градские сафьяновые сапожки, а остроносые какие-то, потертые бедноватые.
Одеваясь, Горислава все рассмотреть успела. Как и все бы в те времена.
Вообще-то, чужаков боялись мало ли кто? Может, вражина или лазутчик вражеский? Да и так чужой, непонятно, какого роду-племени. Что от таких хорошего ждать? Боялись Даже странников иногда убивали от греха подальше, так, на всякий случай.
Однако в Ратном уже бояться немножко отвыкли. Знали младшая стража есть! Везде дозоры, никто незамеченным не пройдет, никакой чужак. Да и соседи-«лешаки» лесные стражники Журавля, что все в лоскутьях ходили ежели что, помогут. Правда, не так давно случились с набегом ляхи Так и все равно о них стража предупредила заранее! Нет, никто незамеченным не пройдет, не объявится А этот, верно, с ладьи греческой Они тут проплывают во множестве.
Вы оделись, юная госпожа? Могу я повернуться?
Ну да
Горислава одернула рубаху и хмыкнула ишь, как он к ней! «Госпожа»!
Незнакомец немедленно повернулся, но близко не подходил, просто смотрел, улыбаясь. Ничуть не страшный наоборот. По виду, не намного старше Горьки. Смуглявый. Волосы длинные, черные, лицо худое. Тонкий породистый нос, бритые до синевы щеки. А глаза! А ресницы, а брови! Красив грек, что и сказать
Прошу простить меня за беспокойство, юная госпожа. Меня зовут Мануил Ларгис, я купец из славного града Константинополя! Ты про такой, верно, слыхала?
Про Царьград-то? Да кто же не слыхал!
Наш моноксил корабль здесь, неподалеку. Тут где-то есть родник? Хотелось бы набрать живой водицы. Немного пару кувшинов. В реке какая-то теплая
Как же этот чертов грек улыбался! Как смотрел с таким восхищением, что Если бы кто из своих так посмотрел Да уж, вообще-то он миленький!
Родник, да вон там. Где корявая сосна, левее
Благодарю, юная госпожа! Вы как солнце.
Ну уж, как солнце А вообще-то да, приятно! Никто еще Гориславу с солнышком животворящим не сравнивал. Все больше по-другому кликали Горька, да пуще того Горе луковое! А тут солнце
Улыбнулся грек. Подмигнул даже. Лукаво так подмигнул. Только не Горьке. Кому-то Кто уже стоял за ней!
Эх, поздно спохватилась девчонка! Куда там бежать! Оглянуться не успела, как набросили ей на голову пыльный грязный мешок! Набросили, потащили Не вырвешься, нет
В Михайлове городке, обиталище младшей стражи и ее знаменитого сотника, боярича Михаила, с утра все шло своим чередом. Как и день назад, и неделя, и месяц, и даже год. Отроки младшей стражи тренировались, изучая воинское дело, по расписанию проводилась смена дежурных десятков.
Сам же Михаил-сотник нынче занялся делопроизводством. Следовало точно рассчитать необходимое количество продовольствия для всего отряда на осень и далее на зиму. А с этим нынче было туго ожидался неурожай. Весна выдалась затяжной, холодной, а лето знойным, почти без дождей. Вот и
Всем этим Михайла занимался не один, а вместе со специально приставленным к счетному делу человеком Ильей. Ранее Илья вместе со всей своей бюрократией занимал пристройку к складу, а вот с недавних пор по задумке сотника выстроили целую управленческую резиденцию. Просторное дворище, сени, еще и прихожая да. Начальник строительства Сучок заявил, что месторасположение власти одним своим видом должно вызывать уважение и трепет! Вот так и выстроил. Хоромы вышли ничуть не хуже боярских!
Старшина плотницкой артели Кондратий Епифанович по прозвищу Сучок был мастером от бога. Он не только прекрасно «чувствовал дерево» и имел богатейший практический опыт, но и хорошо знал основы геометрии, умел работать с циркулем и угольником, держал в голове рецепты клеев и лаков.
Так вот этот самый мастер, вместе с помощником, родным своим племянником Питиримом (в просторечии Пимкой или просто Швырком) и выстроили здания для управления в Михайловом городке, а по сути на выселках, в воинском лагере младшей стражи. Собственно, так выселки и прозвали, в те, не столь уж и далекие времена, когда парень еще не был сотником, однако уже имел невиданный для подростка авторитет. Нынче же, с Мишиной подачи, считалось, что «сей малый городок назван в честь тезоименитства духовного пастыря нашего иеромонаха Михаила, в успении вошедшего в сонм праведников, стоящих пред Горним Престолом».