Фартовая! заключил Бранко, подавая мне платье. В воде не тонешь, в огне не горишь. Не зря тебя Ирэн невзлюбила, она опасного соперника задницей чует.
На этот раз его слова не вызвали во мне внутреннего протеста. В самом деле, окажись мы с Ирэн на равных условиях, что эта молодящаяся тётенька сможет мне противопоставить?
Серое платье путалось в ногах, цеплялись за кусты, изрядно мешая собирать хворост для костра, и я спросила у Бранко, нет ли среди прихваченной им одежды каких-нибудь штанов для меня.
Парень свёл брови и покрутил пальцем у виска:
Забудь, бэби! Ты больше не в Оазисе, здесь женщины не носят штанов. Ни штанов, ни коротких юбок, ни открытых платьев, ни распущенных волос.
А рисунки на теле носят? буркнула я и ткнула пальцем в сосновую лапку на своей щеке. Внезапное осознание того, что красивая удобная одежда ушла в прошлое вместе с пальмами и павлинами, неожиданно сильно меня расстроило.
И рисунки не носят, невозмутимо ответил Бранко, не обращая внимания на моё раздражение. А значит, нам предстоит в ближайшее время что-то с этим сделать, ты же не можешь в таком виде показаться среди людей.
Моя злость испарилась. Право, как же глупо переживать из-за невозможности одеваться так, как тебе это нравится, в то время как на кону свобода, а то и жизнь!
Сделать что? спросила я в пространство, машинально поглаживая себя по щеке. Ты же сам говорил, что эта краска проникает в нижние слои кожи и уже не смывается.
Конечно не смывается, с неуместным самодовольством подтвердил парень. Я своё дело знаю. Смыть нельзя. А вот нарисовать что-то другое поверх можно.
Предложение так рассмешило меня, что я выронила сухие ветки для костра, которые успела собрать.
Чего? Правильно, давай, чтобы не было видно одного, нарисуем другое! Как насчёт языков огня? Я видела такую татуху у одного из гостей красиво!
Мой сарказм не произвёл на Бранко никакого впечатления; напротив, парень выглядел угрожающе равнодушным. И я тоже замолчала, поняв, что шуткой тут и не пахнет.
Языки огня не пойдут, наконец тихо изрёк Бранко. Слишком броско. Неестественно. А вот огромное родимое пятно такая патология встречается.
Я осмыслила его слова, потом перевела взгляд на пакеты, что мы притащили с собой из машины, и пришла в ужас.
Ты что? Ты взял с собой всё, чтобы нарисовать на мне нарисовать
И, представив себя с чудовищным родимым пятном, захватившим половину лица и стекающим на шею, взвыла:
Ты шутишь?! Это же навсегда!
Бранко несколько секунд насмешливо смотрел на меня, но потом сжалился:
Релакс, бэби. Ты же не думаешь, что все мои клиенты соглашались наносить на свою драгоценную тушку несмываемый рисунок, который, возможно, им и не подойдёт? Есть краска для эскизов, та, что смывается специальным составом. И состав тоже есть.
Я облегчённо выдохнула, принялась поднимать хворост.
Тогда ладно. Рисуй что хочешь, мастер.
Завтра, сообщил Бранко. Под утренним светом.
И теперь мы готовили нехитрый ужин, устроившись на ночёвку в лесополосе, в шести часах езды от Новоруссийска.
В огромной библиотеке Оазиса мне как-то попалась книжка (наверняка одна из запрещённых), в которой говорилось о странных вещах. Об энергетике вещей и пространства, о неразрывной взаимосвязи всего со всем, о том, как добиться гармонии этой связи и качественно улучшить свою жизнь, соблюдая некие простые правила. Читать эту книгу было интересно, думаю, именно из-за её необычности, только я мало что запомнила. Но одна глава ясно всплыла в памяти, когда мы с Бранко, сидя перед тлеющими углями погасшего костра, ели обжигающую печёную картошку и обжаренные над костром сосиски. В этой главе говорилось, что пищу необходимо готовить на живом огне и принимать под открытым небом только тогда она принесёт истинное удовольствие и пользу. Сегодня я бы подписалась под каждым словом.
Когда мы, осоловевшие от сытости и тепла, в наступивших сумерках откинулись на свои спальные мешки, я решила, что, наконец, пора сказать то, что должна была сказать ещё несколько часов назад.
Бранко?
Мм? сонно откликнулся он с другой стороны кострища.
Спасибо, что пришёл за мной. Если бы не ты, я бы поверила Карлу.
Парень не стал скромничать и отказываться от благодарности, ответил с ноткой великодушия в голосе:
Всегда пожалуйста, бэби. Обращайся. Бранко Джурич всегда рад спасти беспомощную красавицу.