Время от времени мы садились отдохнуть на плетёные скамейки всё-таки я была ещё слаба и от ходьбы все мои раны под повязками разболелись.
Чёртовы собаки! простонала я, присаживаясь в очередной раз. Когда теперь всё это заживёт?
Я всегда знала, что от собак ничего хорошего ждать не стоит, буркнула Яринка.
Я вспомнила нашу Зуйку, белую сибирскую лайку, мою постоянную спутницу и участницу всех игр, и вздохнула:
Это ты зря. Они хорошие. Если хозяева хорошие. А если как тот на огороде сама видишь, что получается. Это кем же надо быть, чтобы вырастить таких ужасных псин?
Это была какая-то жуткая порода. Яринке явно не хотелось вспоминать весь кошмар, она нервно заёрзала на скамейке. Таких специально для охраны разводят.
Перед моими глазами снова появились оскаленные чёрные морды, гладкие, словно без шкуры тела, и я невольно передёрнула плечами. Не хватало ещё самой теперь начать бояться собак!
Пошли дальше. Долго ещё?
Нет. Яринка обрадованно вскочила. Только опять подниматься надо. Сможешь?
Я смогла. По вездесущим лестницам мы в итоге забрались к белому зданию, самому высокому, которое я здесь видела. Четыре этажа, величественные балконы, увитые зелёными растениями, широкое крыльцо с колоннами. Перед блестящими стеклянными дверями я нерешительно затопталась.
Ярин, а ты уверена, что нам сюда можно?
Ну конечно. Подруга нетерпеливо потащила меня вперёд. Днём везде можно.
Мы оказались в прохладном вестибюле, и я сразу встретилась взглядом с охранником. В том, что это охранник, у меня не возникло никаких сомнений, хоть форма здешних секьюрити отличалась от принятой в приюте, но глаза оказались такими же обманчиво ленивыми, холодными и цепкими.
Этот широкоплечий и высокий мужчина, одетый во всё серое, не сделал ни одного движения при нашем появлении, но мы остановились как вкопанные от одного его вида.
Куда?
Наверх, бесстрашно ответила Яринка.
Новенькие? В глазах охранника затеплилось любопытство, перешедшее в откровенное недоумение при взгляде на меня. Ну, идите, идите
Проскользнув мимо него, мы оказались перед очередной лестницей, и я уже обречённо вздохнула, приготовившись к долгому подъёму, но Яринка потянула меня в сторону. И прямо перед нами в стене вдруг с мелодичным звоном распахнулась не замеченная мною до этого дверь. Я сразу поняла, что это такое, хоть до этого и видела такие штуки только в кино. Лифт!
Внутри оказались сплошной свет и зеркала. В первую секунду это привело меня в восторг, но потом я увидела своё отражение и испуганно уставилась на бледное перебинтованное нечто. Права была вчера Яринка, сказав, что я похожа на мумию. Похожа даже не множеством бинтов, а худобой и серым цветом кожи. А лицо мамочка
Я сделала осторожный шажок ближе к зеркалу, даже не заметив, как дверь закрылась и лифт очень плавно двинулся вверх. Правая щека, половина подбородка, верхняя часть шеи под повязкой, волосы над ухом выбриты широкой полосой, из-под марлевого края бинтов виднеется багровая припухлость.
Яринка примолкла, настороженно наблюдая за мной. Потом мягко коснулась плеча:
Дайка Ирэн сказала, что это только кажется так страшно. Потом можно сделать какую-то операцию, и всё будет как раньше.
Лифт остановился, услужливо распахнув двери. Я продолжала как зачарованная смотреть в собственные глаза, ставшие вдруг такими большими и тёмными на бледном лице, на фоне белоснежных бинтов, и подруга осторожно потянула меня за руку. Я машинально двинулась за ней, даже не глядя, куда мы идём и что меня окружает. Перед внутренним взором продолжала стоять блестящая поверхность зеркала, отражающая совершенно чужую, незнакомую, ужасно некрасивую и явно очень больную девочку
А в себя я пришла уже от резкого порыва ветра, швырнувшего мне в лицо мои же волосы.
Несколько секунд понадобилось на то, чтобы осознать увиденное. Мы были на крыше, куда попали через узкий коридор, ведущий от лифта. Очевидно, крыша эта использовалась в качестве постоянного места отдыха и общения для местных обитателей. Повсюду стояли столики и шезлонги, разноцветные зонты от солнца и яркие качели. Посреди всего этого голубел бассейн, бьющий в небо высоким фонтаном, шумно обрушивающим свои струи в прозрачную воду. Под струями плескались несколько человек, ещё несколько загорали тут и там, лениво переговариваясь между собой. На нас с Яринкой никто не обратил внимания.