«Юнкерс-87», который еще «лапотником» называют. Ближнего действия самолет, как бы между прочим промолвил Костя. А фронт-то приближается, да.
О том, что немцы уже близко, знали в городе все. Невозможно было скрывать ни канонаду, ни постоянные авианалеты, начавшиеся с конца лета. Становилось ясно, что немцы рвутся к Тихвину. Захватить город любой ценой, замкнуть Ленинград вторым кольцом блокады. И тогда
О том, что «тогда», старались не говорить и даже не думать.
С началом осени Любка все чаще ходила с подружками на вокзал и в школу, где разместился госпиталь. Тихвинские мальчишки и девчонки помогали раненым, под руководством взрослых брались за самую тяжелую работу. Разгружали санитарные поезда, набивали матрасы для раненых, мыли полы в классах, стирали бинты, писали под диктовку раненых солдат письма, выступали с номерами самодеятельности. Да всего и не сказать с приходом войны дел появилось много, и дел совсем-совсем не детских.
Приятели, Костя и Колька, все же упросились дежурить вместе. Ночью. Наблюдать за вражескими самолетами, а, точнее сказать, за осветительными ракетами, которые сбрасывали с самолетов на небольших парашютах. Вели разведку, ну и так чтоб видно было куда бомбить.
Дежурили на перекрестке Советской и Ленинградской улиц, неподалеку от здания НКВД, что размещалось в бывшем женском монастыре. Туда и должны были доложить, если что. Представитель райкома комсомола так и инструктировал, чтоб обращали внимание на всех подозрительных, да ни в коем разе не пытались кого-то схватить самим сразу докладывали бы.
Пройдясь взад-вперед по улице до моста и обратно мальчишки уселись на бревно, лежащее у чего-то забора. Вытянули ноги, прислушались Слышно было, как не так уж и далеко, на Фишовице подняли лай дворовые псы.
Не, не на Фищовице это, Колька навострил уши. Поближе. Глянем?
Погодь Слышишь гудят? вскочил на ноги Костик. Пикировщики, точно!
Ночью? Скорей, просто бомбовозы. «Хейнкели» Сейчас «лампочки» развесят.
«Лампочками» и еще «светильниками» ребята прозвали осветительные ракеты. Те, что враги сбрасывали с самолетов. Вот, как сейчас.
Бомобовозы гудели уже над самой головою. Вспыхнули, зависли над городом «лампочки»! А вот раздалась гулкая трескотня зенитного пулемета, прерванная разрывами падающих бомб! Похоже, бомбили вокзал или где-то рядом.
Шпалорезку бомбят, авторитетно заверил Рокотов. И железку.
Осветительная ракета вдруг вспыхнула совсем рядом ярким зеленоватым светом. Правда, в небе почему-то не зависла пролетела пологой дугой!
Ракетчик! мигом сообразив, что к чему, парни настороженно затихли. Диверсант!
Кажется, от реки стреляли. Не зря там собаки лаяли, ага. Глянем, Кость?
Костя сразу же согласился, и друзья со всех ног бросились к реке. Все позабыли. И инструкции, и то, что у них нет совсем никакого оружия А враг-то, конечно же, вооружен!
Одна лишь мысль сверлила мозги догнать, схватить, доставить!
Вот снова, зашипев, вспыхнула ракета. В ее свете, мертвенном и зеленом, Костик вдруг заметил таящуюся в ночи фигуру в длинном плаще.
Вот он, гад! А ну, стой!
Человек в плаще обернулся, показав лицо бледное, со шрамом над левой бровью. Да-да, враг находился так близко, что можно было рассмотреть, как блеснули его глаза! А в правой руке врага в правой руке тоже блеснуло блеснул вВроненый ствол пистолета!
Костька, ложись! Рокотов с силой толкнул приятеля, сбивая с ног.
И сам упал следом прямо в стылую осеннюю грязь! Громыхнул выстрел. Сияющая в небе ракета догорела, погасла. Наверное, это ребят и спасло.
Позади, на Советской, послышался треск мотоцикла. Мазнула по окрестностям яркая фара.
Кто здесь? прозвучал суровый голос. Выходи, иначе открываем огонь.
Не стреляйте, дяденьки, обиженно отозвался Колька. Мы свои.
Кто это свои?
Ну вы ж нас утром инструктировали
А! Патрульные, голос явно подобрел. Так что ж вы сразу-то
Дяденьки Тут враг, ракетчик! Был
Уж конечно, ракетчика уже и след простыл. Будет он НКВД дожидаться, как же! НКВД, это вам не сопливые мальчишки
Сбежал вражина. Исчез, растворился в ночи. Да и налет уже, похоже что кончился
Чу!
Где-то совсем рядом, за забором, вдруг вскинулся, залаял пес! Истошно так залаял, загремел цепью.